На 2 января...

  В бытность мою проживания на Хасане имела место в нашей компании чудесная традиция: каждый год 2 января ездить на охоту (убедительно прошу не проводить параллелей с рязановской комедией). К делу подходили серьезно. Не в том смысле, что с песнями, цыганами и медведями, а как раз наоборот. Из новогодних атрибутов брали только пару бутылок шампанского и остатки пролетарского салата оливье с праздничного стола. Традиция эта возникла давно, и главной целью сего действа являлась выгонка из организма хмеля вместе с накопившимися за праздники нехорошими альдегидами. Так было и в этот раз. Добрались до угодий, весело шутя и «похмеляясь» студеной минералкой.
Из первого же оклада собаки выгнали двух косуль метрах в трехстах правее номеров. Козы прошли, недоуменно оглядываясь на нас. Лайки с удивлением посматривали в нашу сторону. С номеров не менее удивленно смотрели на них.
Потом из подлеска вышли загонщики, весело балагуря и благоухая плотным перегаром. Вышли и замолчали, удивленно поглядывая то на номера, то на собачек. Тем не менее благостного настроения казус этот не изменил, и без «разбора полетов» компания двинулась в следующий загон. Первую неудачу все согласились считать добрым знаком. И даже хорошо, что никто не начал палить и наводить шугань в лесу.
В следующий загон из соображений гуманности (да и чтоб руку поменять) отправили других загонщиков. Скоро собаки уже погнали кого-то, но пока еще очень далеко. Мой брат, склонный к новациям и поиску приключений молодой человек, решил в нарушение всех мер безопасности и моего настоятельного инструктажа забраться на одиноко стоящий дубок. Добравшись до удобной ветки, он неуклюже попытался на ней пристроиться, после чего ловко сорвался с дерева. Совершив краткий, но эмоционально выразительный полет, брат рухнул в камыши. Я уже решил было, что и этот загон можно сворачивать, но на небесах тоже, видимо, любят пошутить.
Вдруг из-за спин стрелков вылетел, судя по всему, поднятый с лежки загадочным шумом секачина и, энергично ломая кустарник, метнулся вдоль номеров на удалении не более 50 метров. Брат, к счастью, стрелять не мог по понятным причинам, а у остальных сработали мозги в том плане, что секач все равно окажется в следующем загоне, а из этого кого-то гонят, и если начать стрельбу, то только зверя закрутим. Приятно все-таки, когда есть в компании понимание.
Тем временем на противоположный край оклада вылетел подсвинок с собакой на хвосте. Оторвавшись от нее (у лайки, видимо, тоже было новогоднее состояние души), он ушел в обратную сторону. То есть на загонщиков.
Далее мне придется рассказать со слов загонщиков то, что они увидели. Кабанчик выскочил на них и тупо остановился метрах в пятидесяти, оценивая, по-видимому, что хуже: собака на хвосте и линия номеров с одной стороны или два измотанных ходьбой мужика с другой? Ближайший к нему загонщик вскинул двудулку, нажал на спуск, но выстрела не последовало, нажал на второй – то же самое. Осознав степень угрозы, подсвинок дернулся вбок, но, сраженный выстрелом второго загонщика, ткнулся в снег. Первый, который помоложе, проверил ружье и обнаружил, что забыл его зарядить (за что и снискал словесных оплеух от чутких и заботливых товарищей).
Новогоднее представление тем временем продолжалось. Уже сошлись номера и другие загонщики. Уже начали обсуждение, как вдруг с тыла (опять с тыла!) номеров, можно сказать, не спеша выплыла приличных размеров чушка. Кабан важно проследовал между обалдевшими от изумления стрелками и стал углубляться в опустевший уже оклад. Очнувшись, ближайшие к кабану охотники открыли истеричный огонь. В виду того, что камыш оказался очень высоким, а свинья уходила болотом, точного момента ее поражения не заметил никто. Поиски начали с применением собачек. Растянулись частой цепью и пошли. Крайним справа шел я. Правее от меня был только Лева, вожак наших западносибирских лаек. Я по большей части смотрел под ноги, лишь иногда бросая взгляд на Леву. Через некоторое время заметил, что Левка остановился, притих и как-то с прищуром уставился на меня. Обрадованный тем, что собака что-то нашла, я направился к ней. Но реакция Левы обескуражила! Зорко глянув на меня, пес развернулся к опушке, сделал своеобразную стойку и с оглушительным лаем кинулся в лес. Естественно, я, не задумываясь, побежал за ним. Через несколько минут, совершенно задохнувшийся, я нагнал собаку и с удивлением обнаружил, что Лева спокойно стоит, виляя хвостом. Ни следов зверя, ни крови на снегу не оказалось. Внимательно посмотрел на хитрую морду пса, и меня стали терзать тяжкие сомнения. Ну, очень тяжкие… Развернувшись, пошел по его следам обратно и в том месте, где этот переодетый волчара подозрительно косился на меня, обнаружил чисто битую свинью. Поняв, что все раскрыто, Лева чуть не в истерике попытался отогнать меня от туши, которую собирался банально притырить от коллектива. Доходчиво объяснив псу, кто является венцом природы, я собрал друзей.
Разделали тушу, спрятали мешки от грифов и потопали в третий загон.
Высоко поднялось солнышко, припекая как-то по-весеннему. Расставив номера, я встал на правом фланге. Скоро начали гон, и минут через двадцать мы услышали со стороны загонщиков одинокий выстрел. После чего наступила тишина. Простояв полтора часа и понаблюдав, как через поле в полукилометре прошли два кабана, охотники начали нервничать. Потому как неопределенность слегка напрягает. Собак не было видно. Наконец на противоположной от стрелков стороне медленно, очень медленно раздвинулась трава и на поле на полусогнутых, едва ли не по-пластунски выполз козел. Пригнувшись, он с видом опытного партизана осмотрел прогал. Народ слегка онемел. Козел, решив, что все чисто, поднялся и пулей пересек линию огня. Такой генетический материал надо беречь! Дичь с задатками хорошего бойца спецназа имеет шансы на победу в естественном отборе.
Но где же загонщики? Прождав еще час, мы снялись с номеров (а вдруг что случилось?) и двинулись им навстречу. Пройдя почти до самого начала загона, обнаружили всех троих загонщиков со всеми собаками возле большого дота. Дот оказался воплощением гениальной мысли героя-генерала Карбышева: двухъярусный, монолитный, на штатный взвод. У входа монумента шла непонятная возня, потом раздался выстрел и следом радостный лай собак.
Когда подошли ближе, выяснилось, что в самом начале гона собаки поставили здоровенного кабана. Загонщик ранил зверя, и тот, заскочив в этот самый дот, занял глухую оборону. Безуспешные попытки собак ворваться в укрепсооружение встречали его мужественное сопротивление. Среди наших, слава богу, дураков поиграть в войнушку с кабаном в темном доте не нашлось. Помог случай - как раз к нашему приходу кабан высунул наружу морду и был сразу добран точным выстрелом с крыши дота.
Погалдев, поудивлявшись и управившись с разделкой туши, решили трогаться в обратный путь. Тем более что с каждым загоном от машины уходили все дальше. Тяжело было брести по болоту с гружеными мешками, но душу грели воспоминания о двух бутылках шампанского, уже давно охладившихся в машине. Усталость тем не менее сказывалась, и поэтому приходилось делать короткие остановки. Падали на землю, не снимая рюкзаков. Двое без мешков тащили особо крупные детали от кабанов. В том числе и мой брат, покряхтывая, пер на горбу свиной задок с двумя ляжками. На последнем переходе я заметил, что все с мешками встали и идут, а с той стороны, где лежал братишка (сам лось - килограммов девяносто), доносится многозначительное сопение, визуально сопровождаемое ритмичными взмахами ног над травой. Со стороны такое впечатление, что родственник, не ограничившись физическими нагрузками, решил поупражнять пресс. Его фраза, когда я помог ему подняться, стала завершающим аккордом нашей охоты: «Нет, ну ты представляешь? До этого мог, а теперь не могу: я на задницу спиной лег, ляжки на плечи закинул, дергаюсь-дергаюсь - а ничего не получается!»
Вспомнил вот и пожалел, что крайне редко бывают такие веселые и добычливые охоты. Уже не забудешь никогда.

.

Владлен Мелешко