Rambler's Top100
Яндекс цитирования

 

Культура нашей охоты

  - Вот моя старуха говорит, что, мол, вы охотники - все убийцы! Что зверушки безвинны в лесу живут, а вы, вроде, их жизни забавы ради лишаете. А я ей ответствую, что дура мол ты, и своим бабьим умом того понять не могёшь, что если бы мужик охотником не был, то и рода человечьего не существовало бы. Мы, ежели по справедливому-то рассудить, первые человеки на Земле и есть. С нас всё и началось.
- Вот, - говорю ей, - ваш брат бабий, который древнейшей профессией промышлял, чем плату-то за свои услуги брал? А? Деньгами, чё ли? Вот тем и брал, что мужик на охоте добудет! То кусок мяса ей подавай, а то шкуру каку.
- А вам ведь, - заявляю, - всё мало! Скоко ни дай! И причину всегда найдёте, почему лишнее в дом нести приходится. То вам самим надо выглядеть не хуже, чем други, то детям тоже. Оно, по правде-то сказать, энто не нас, а вас, баб, винить надо, что зверушки страдают.
Вот так ей, паря, и говорю! А чё? По-моему, правильно!
По большому счёту, любой человек без страсти жить не могёт. Чё мужика какого возьми, чё бабу. Все на Земле охотники до чего-нибудь! Бабы до того, чё им поближе - до домашнего уюта, огорода, детей воспитания. Некоторы из них до тряпок охочи, что спасу нету, а которы и до мужиков.
И у мужиков тоже страсти разны. У одного к деньгам, второй от воровства ташшится, третьему ничего окромя власти над людями не надобно, а четвёртому токо баб подавай.
Оно так, ежели мозгами пораскинуть, то праведных и неправедных страстей примерно поровну в энтой жизни будет. А охота из всех праведных, наверно, самая благородная страсть! Благородней её нету!
Цари там, короли и графы разны её уважали. И мужиков простых, кто в энтом деле понимал, в уважение возводили. Друго дело, кто энтим делом сейчас у нас заниматся? Люди каки?
Вот, по мне, так надо было бы кое-чё изменить! Надо!
Сейчас который решит себе ружжо приобресть, то ему, окромя справки о здоровье, ишо одну - от психиатора принести требуют, а другу от нарколога. То есть, он вроде и на голову здоровый должон быть, и алкашом, ли наркошей каким, быть ему не полагатся. А мне думатся, что ещё одну справку надо ввести, но для энтого нашим мозговитым людям аппарат надо изобресть такой, чтоб проверял - есть у тебя совесть, или её у тебя нету. В Расеи-матушке через энтот аппарат есть кого проверить надо. Есть! И токо того до природы допускать, у кого отрицательный тест на бессовестность. Чтобы он, в лес придя, себя её царём не чувствовал. Чё с ружжом, чё без ружжа.
Вот, к примеру, как вообще у нас дела в лесу обстоят? Как?
Страшно дело, скажу тебе, паря, сейчас творится в доступных местах. Страшно! Рубют его бедного нещадно - сводят на нет. Сами лесхозы, которы лес охранять обязаны, - так пуще многих! И праведны бригады стоят и неправедны, и мужик деревенский теперь в лес с пилой подался.
Мужика-то энтого простого оправдать хоть можно, поскоку его нужда заставлят воровать, а как в яшшик посмотришь, так он у нас и есть главный злодей!
А ты вот мне токо скажи! Мужика-то бедного в чём вина? В чём? Ежели ему детёв кормить-одевать надо, а работы нету? В деревнях её просто нету! Он же не от хорошей жизни на энто дело идёт.
Он чё, энтот мужик, без глаз, чё ли? Кода при нём колхоз расташшили, совхоз расташшили, лесхоз дотаскивают, и энтот лес воруют все кому ни попадя. Тут невольно подумаш, что раз все ташшат, то и тебе пора через свою совесть переступить.
Не знаю, как у них там, в западных губерниях, а по нашенским-то местам в лесу, где к "железке" машиной добраться доступно, никакой охоты не стало - вся дичь разбежалась - одне лесорубы. Пора, наверное, на них лицензии вводить. По ранешним временам хоть деляны чистили, а теперича, как дерево завалят, так весь вершинник и сучья хламом и лежат. Заразы какой или пожара дожидаются.
А то вот ишо моду взяли, где лес какой чуть добрый на корню остался, по весне поджоги устраивать, чтобы его как горельник списать и, думатся, кому своим за бесценок его отдать. Логика токо так подсказыват! Токо так! И никак иначе!
Вот ты, паря, посмотри, каки китайцы хитры! Оне же у себя закон такой приняли, что лес рубить запретил. А зачем его свой рубить, кода Сибирь - край таёжный рядом?! Скупай его у энтих русских безголовых вахлаков и вези к себе сырьём. Там делай из него мебель ли ишо чё и вези обратно, - продавай в двадцать раз дороже. Оне же над нами, наверно, смеются!
По ящику вон говорят, что лесу в Китай чуть не в три раза больше идёт, чем официально в Сибири его вырубают. И чё? Правители наши не видят энтого из окон своих особняков и мерседесов? Или как раз "Мерсы" покупают и особняки строят за счёт леса ворованного?
На энто всё дело, если разумно посмотреть, так куды проще всё решить можно. Прими закон, запрещающий круглым лесом за границу торговать, или таможенны пошлины на энто дело введи таки, чтоб невыгодно стало его из страны вывозить. А на пиломатериал готовый льготу дай. Вот тут и промышленность зашевелится, и мужик в деревне на пилораме работу себе найдёт.
Я энто вот чего хочу сказать-то. У нас ведь в стране крайним завсегда простой мужик оказыватся, а не тот чиновник ли, деп?тат какой, который энту систему породил. И перекупщик, который у того мужика лес купил, тоже вроде бы ни при чём - он же его сам не воровал, а то, что способствовал, так за энто ответ у нас держать не принято. Так что вот энти, хоть без ружжа, но куда больше природе урона наносят, чем те, которы с ружжом.
Но и среди нашего брата тоже быват. Тоже! Встречаются некоторы, которым по той бессовестной справке его давать не надо было бы.
Купют ружжо, и давай из него палить во всё, что шевелится.
"Зачем, - одного спрашиваю, - ты в?рона убил? Он, может, сто лет до тебя жил, а ты его кончил!"
"Так энто же вор?на, - отвечат. - За них премию, - говорит, - кое-где выписывают!"
Он ружжо купил, охотминимум сдал, а не знат, чё ворона и ворон совсем разны птицы! И ворон токо одно добро несёт - от заразы разной природу чистит!
Другой как-то приехал по осени и хвастатся, как он здорово с утра по лесным дорогам на своём джипе новом прокатился. Открыват задок, а там восемь глухаришек нонешних лежит, да из них пять копалушек!
Да коды энто в Сибири было видано, чтобы копалух стреляли? Коды? Он чё! Оголодал, чё ли? Или про то не знат, что у охотников спокон веку закон был, по которому копалух вообще, и копытных маток с молодыми до первого снега, стрелять нельзя было. А теперь он мне говорит, что если б он их не перестрелял, то Ванька завтра обязательно энто заместо него сделат!
Эх, паря! Не Ванька же их пострелял, а ты! Но куда же честь-то наша охотницка теперича подевалась? Чем меньше теперича дичи в лесу, тем мене и мене её - этой чести. Все мы не святые, по петушку из машины, коды оне камушки поклевать вылетают. Ну, можно, думаю, одного - пусть пару, ежели их много, прибрать, но копалух!..
Некоторы ведь и на токах, быват, их стреляют - родову глухаринну на нет изводят!
Ты же, паря, в Сибири живёшь, и здесь даже в лексиконе, к любому умерщвлению свой подход был.
Если скотинку каку, котору ты сам поил-кормил, во дворе своём, то ты - "забил" или "завалил". Ежели врага, ли в драке, ли чужу животину без умыслу и с умыслом, то вот там токо - "убил". А если ружишко-то на плечо, да в тайгу подался, где зверя подстрелил или плашку там ли кулёмку каку соорудил и в ловушку его поймал, то ты его, паря, токо ДОБЫЛ, - силы свои тратил и умение прилагал. И у зверя шансов не меньше твоего было от тебя убежать, а тебе его добыть.
Вот я по себе помню, как в девять лет из рогатки воробья убил, и как мне хотелось евоный проломленный черепок склеить, и мозги, которы из него выскочили, обратно затолкать. Плакал потом над энтим воробьем, кода хоронил его в огороде. А через три года первого своего рябчика добыл и горд был до невозможности. Первый раз, наверное, себя мужиком-добытчиком почувствовал.
Ишо одно из тех воспоминаний детских осталось, кода привезли мужики на катере медведя, который сам к ним вышел, чтобы оне его жизни лишили.
Сволочь двуногая кака-то муфту гвоздеву на него поставила и тухлятинку в неё сунула. Вот Топтыгин с двух сторон в энту муфту чесалки свои и затолкал. И бегал летом по жаре с ней, пока черви лапы его по живому почти не съели. И вышел он к людям, чтобы те его от адских мук избавили. Мужики энти - катерники, благородное дело тем выстрелом сделали, хотя слова подходящего для их деяния нету, поскоку народ росейский не предполагал, что в его рядах одне будут подлости делать, а други их подлости исправлять.
Нам же, сибирякам, теперича стыдно должно быть за то, что в Сибири, котора испокон веку славилась обилием дичи, о ней остались одне воспоминания. В Германиях там разных, Чехиях со Словакиями, дичи щас, что в колхозном загоне каком. Ежели я тебе, паря, скажу, что там за год кажный охотник страны, который на большу дичь охотится, в среднем добыват шесть-восемь разных копытных, от кабана до благородного оленя, не считая разной мелочи, - так ты же мне не поверишь! Ты же не поверишь энтому! Скажешь - заливат дядька! Врёт нагло! Так я тебе, паря, ишо друго скажу, что в среднем на одного охотника там приходится всего по двести га угодий! Всего!
Друго дело, что оне там их не добывают, а заваливают или забивают, как в своём дворе. Но оне и ходют за энтой дичью как за поросёнком, коровкой ли какой.
Да и у нас ведь по центральным областям тоже дичинка сейчас водится, а в Сибири - в лесном краю, нету её совсем. Извели ведь всё в доступных местах!
Вот кто в энтом виноват? Кто?
Не шибко, думаю, и ошибусь, если скажу, что все мы в энтом виноваты. И сами охотники, и охотничьи общества, и охотуправления, и инспекция! А главная вина за энто лежит на тех, кто в столице таку систему породил! Их вина главная!
Вот ты сам посуди! Ежели по честному-то рассудить, то мы в энтой стране все браконьеры. Все до единого!
Ишо и по советским временам как было? Дадут на коллектив в пятнадцать человек на загонну охоту десять лицензий на косулю. Вот и давай мужики кроить, как их на весь сезон растянуть, чтобы и на охотку поездить, и чтобы с виду всё законно было. А козёнка-то по тем временам была. Не так обильно, может, как в Европах, но была. Думатся, что на кажду выданну лицензию штук шесть-восемь добывалось, а то и все десять, на круг!
Вот ты мне хоть одного мужика-охотника покажи, на которого будут косули выскакивать, а он ружжо своё опустит и на них просто любоваться станет. Каки оне красивы и как красиво бегут. Да нету таких! Бывало ведь, что после одного загона надо, по правилам, все лицензии закрывать и домой до следующего года ехать! Вот и давай мужики свою добычу подальше прятать, чтоб инспекция кака или ишо кто не увидали, наскоко им подфартило.
А энти инспектора, егеря, да охотуправленцы разны, оне чё, не охотники, чё ли? Или святы каки? Которы, раз сосед на номере стрелил, ружжо своё опускают? Оне же таки же люди и таки же охотники, как и ты, и так же добычу прячут, и так же переживают, что кто-то их увидит. Ещё, может быть, пошибче твоего, поскоку на пресечение энтого и поставлены! Но чё поделашь, если сами заложниками энтой системы и являются.
Бессовестных-то людей, которы тест на той машине не пройдут, их же немного совсем. Немного! Да и неужто есть на земле хоть один человек, который без тени сомнения скажет, что он сознательно хочет быть вором? Больной токо совсем на голову какой! А остальных-то всё равно, думатся, червячок-то точит, что, как бы за свои деяния ответ не пришлось держать. Точит! И оправдывают они себя чем-то!
Ну пошто нас всех тот чиновник, который энту бессовестну систему придумал, оправдывать перед самими собой заставлят! Пошто? Мы же все здесь, на местах, сами себя и обманывам. Глаза на энто закрывам и вид делам, что так оно должно и быть!
Денег - ни у инспекции, ни у общества охотников на охрану угодий нету, а лицензий ваш московский дядя дал всего сто, кода просили тыщу. Чего, вроде, проще - дай, скоко просют, а на энти деньги и подкормку и охрану организуй. Так нет - низя!
Он чё, энтот дядя, на другой планете живёт и не знат того, что энту тыщу мужик росейский, согласно своему менталитету, всё равно укокошит? Не знат? Ли дураком прикидыватся?!
Ну, энти-то - городски, да из больших посёлков, можно сказать, ишо правильны охотники. А в деревнях живушшие чем пахнет лицензия и как она выглядит токо понаслышке знают. Им чего стоит посреди недели, пока никого нету, на лошадях всё прогнать и сливки собрать? Ничего! Нормальная для Сибири практика! Да и оправдание им можно найти, поскоку, со времён Чингисхана, именно таки охоты кругом велись, и других оне не ведали. Да им же ишо и жалко, небось, дичинка-то вроде как своя, а стрелять приезжат кто-то.
И наконец, до самой нашенской охоты добрались, о которой в Европах разных даже не знают, в Америках и Австралиях - срока на полну катушку дают, а в Африке кое-где сразу отстреливают. Энта охота - "с лампочкой" называтся.
Но тут кто из простецких мужиков редко кода быват. Редко! Щас токо завелись, как нарезное оружие появилось. И то лишь те, кто может себе энто дело позволить, да с наглой мордой из-за того, что оне теперича таки круты хозяив? жизни есть. По ранешним-то временам, в основном, токо те были, у кого либо погоны разных ведомств на плечах, либо начальник любого уровня какой. Да и в энтой охоте, сказать надо, с карамультуком гладким не шибко разбежишься. А вот с "длинной палкой" - самый раз! А у кого оне тода были? Токо вот у энтих, которы при должностях и власти. Машина казённа, бензин тоже, - поехал, в лес посветил, глаза увидел, прицелился, нажал, тело упало, и, если жадность не обуят, то домой. Но в энтом деле охотницкий азарт завсегда жаждой убийства затмеватся. Завсегда! По слухам, поперебили таким способом в колмыцких степях сайгаков бедных, и по Сибири немало животинок истребили, и по сей день спуску им не дают.
Но прогресс-то как остановить? Шагат он семимильными шагами не токо где-то, но и в производстве охоты тоже. Вот нонче, в некоторых рядах брата нашего - охотника мода на парапланы, да дельтапланы разны в гору пошла, чтоб не утруждал он, бедный, себя за зверем бегать, ножки не бил. Так что дождалась, наконец, животинка копытна в лесах наших, что вершат судьбу ейну без мифов - наяву Зевсы-боги, гром и молнии с неба меча.
По то, паря, я тебе и говорю, что, может статься, поболе, чем один к десяти, копытных по всей Сибири отстреливают, чем тот дядя столичный разрешил. Куды поболе!
Сейчас-то наука в загоне, а по советским временам много всяких институтов было. Много чего изучали прикладного да теоретического. Кто, конечно, в них и штаны протирал, а кто и действительно науку вперёд двигал.
Как раз перед самым наступлением демократии в нашей стране вдруг байкальских тюленей немерено развелось, и поголовье ихнее превысило все допустимые нормы, которы море стерпеть могёт. Научник главный по нерпоидам энтим давай везде статьи об энтом писать и говорить, что "всё, робяты! Кошмар, что завтра может случиться, поскоку пик численности настал, и срочно пора вершинку энтого пика срезать, иначе начнёт вымирать бедна байкальска нерпа!"
А срезать-то токо однем способом можно - брать ружжо и сокрашшать поголовье. Добыть как можно больше, то есть. Всех пострелять ты всё равно не смогёшь, а те, которы останутся, будут жить в куда лучших условиях, большем количестве и жизни радоваться.
Именно так в энтих Германиях разных большу численность копытных и поддерживают, - изымая из неё до тридцати процентов поголовья. Правда, смотрют оне там, чего им надобно стрелить.
Энтот научник не из собственной головы то предложение своё выташшил, а основано оно на законах природы, которы ишо никто, ни для нерпоидов, ни для людей, не отменял. Коий говорит, что опосля шибко большой численности до девяноста процентов поголовья пасть могёт от заразы какой-нибудь.
Но дядька тот, который в столицах охотой нашей правит, решил, небось, что он получше научников всё знат, да поумнее самой Природы будет, и делать энто запретил!
"Не давать, - говорит, - авось не сдохнут!"
Не бывал он, наверное, на берегах байкальских тода! Не бывал! А надо было бы его заставить понюхать, чем в те года берег сибирской жемчужины, находящейся под охраной ЮНЕСКО и включённый в список мировых природных шедевров, пах! Надо бы! Чтобы он тот запах до конца дней своих чуял и смерть тех нерпоидов ожерельем на свою совесть повесил, если она у него ещё есть.
Получатся, что чиновник у нас куда покруче Природы самой и Здравого Смысла. Непонятно токо, зачем нам наука в государстве нужна, если к ней не прислушиваться?
Но у нас ведь никак не могёт быть, чтоб любительска охотка была с ног на голову поставлена, а промысловая на своих двоих стоит.
По советским временам хоть кака-то логика была, а теперича вообше ничё не понять. Мужик русский и в Сибирь-то пришел токо за ради пушнинки и соболей, и всю жись она государевым товаром была и казну россейску пополняла. По царским временам за неё, родимую, стоко голов с руками народу порубили, да глазьев повыжгли, что и не счесть. И при социализме она прямой статьёй валютных поступлений для государства нашего являлась, а теперича, для пополнения бюджета, она вроде как и не товар стала. Токо для набивания кармана отдельных личностей служит, за счёт мороженных носов, потери здоровья, лишений, а иногда и смерти россейского промысловика.
По советским временам промыслом, в основном, две организации занимались: потребкооперация, ишо Лениным созданная, и государственны промысловы хозяйства. Одне коопзверпромхозами звались, а други госпромхозами. Как и во всех предприятиях, в них штат руководства был и штат работников-охотников. Теперича энти штатны охотники как мамонты вымерли, уже лет десять как, а руководяший штат бывших промхозов, превратившись в частны предприятия, процветат, являясь по-существу, токо охотпользователями, которы охотучастки лишь в аренду сдают. И зачем им теперича охотников своих иметь, кода их завозить надобно, снаряжение давать, отчисления за них делать в фонды разны пенсионны, ли ишо каки, а главное, за них отвечать теперича не надо, если, не дай бог, случится чего. Так куда проще, - собрал пушнинку, выставил её на аукцион, и всё. Ну а загнулся охотник в тайге, так никто его туда насильно не гнал, и ихне дело - сторона.
Энти промхозы бывши теперича как чирей на теле у простого охотника сидят. Но мужику нашенскому к чирьям не привыкать, - он их, быват, кажный год зарабатыват, - то под лёд нырнув, то у корча зубами ночь зимню простучав.
Но энти-то, вроде как свои, и выручить могут, ежели кода прижмёт. А вот нынешни коммерсанты пушны, - купцы, то есть, так вообще холявщики полные. Энти токо тем пользуются, что мелкий охотпользователь какой сам на аукцион свою пушнинку не выставлят, потому как мало её у него, и ишо скупат всё подряд, что сверх лимитов добывают. А добывают её, думатца, паря, раза в два поболе, чем столичный дядя разрешил. А то, наверное, и в три!
Вот, энтот дядька столичный, может мне сейчас сказать: "Чё ты энтих мужиков защищашь, если нонче у нас страна равных возможностей. Пусть, мол, оне землю сами берут и добычей своей распоряжаются! Я вроде им таку привилегию дал!"
Не-ет, паря, скажу! Энто токо на бумаге возможности равны, а на деле совсем по-другому!
Дать-то ты, конечно, им дал, - кто бы спорил! Токо приравнял ты их к тому же промхозу - со всей отчётностью, бумагами и проверками. И много ты видел промысловиков, вольных по сути и независимых людей, которы будут заниматься бухгалтерией, отчётами, высчитыванием налогов, списанием расходов на бензин, амортизацию моторов, "Бурана" и содержание собак? Много?!
И энто тогда, кода официальный доход энтого свого предприятия оне могут показать исходя токо из выделенного лимита в двадцать соболей, когда любому, в том числе и их коню, понятно, что для того, чтобы лишь окупить все затраты, надо добыть их сорок. Теоретически, будучи законными охотпользователями, оне вроде могут выставить свои двадцать на аукцион, но энто же смешно, если остальных тридцать всё равно унесут купцу.
Вот по царским ишо временам тоже купцы были, которы, правда, свои угодья имели. Так оне, в тайгу мужиков направляя, от трусов и портянок до ружжа, припасов и продовольствия им сами всё давали. Ужиной то снаряжение называлось. А за энто бумага подписывалась, в которой промышленник обязывался две шкурки купцу сдать, а одну себе в оплату пустить, поскоку за треть нанимался. Так энто, почитай, с полным пансионом! Может, кода и обманывал тот купец мужика, токо, думатся, энто больше в книжках писано для того, чтоб революции оправдать. Купчишки-то не шибко в Сибири тода баловали. Не шибко! Пословица о том, что "Закон - тайга, а прокурор - медведь!", с тех пор ишо бродит. У купчишки того царского, думатца, крест на шее висел, когда он голому охотнику треть за работу платил, а нынешний скупщик со стороны лишь половину от цены аукциона за пушнинку даёт. Считай по-бо-ле, чем сам охотник за шкурку имет, ежели накладные расходы от неё отнять! А если купец-охотпользователь, то всю ту же треть, что и по царским временам! Но все затраты, до копейки, на самом охотнике!
И чё думают наши государственны робяты? Куды смотрют, кода на аукцион выставляют пушнинки поболе, чем в два раза, чем столичный дядя разрешил, и, небось, под треть ишо оседает на внутреннем рынке. Газетов оне, наверно, не читают и не догадываются, что раньше, да скорее всего и сейчас, уносилась наша пушнинка по торговому сговору. И что в Азию да Грецию она летела, да и летат, наверно, напрямую, без всяких аукционов. Не видют энтова, другими делами заняты, а энто их не касается. Так отпустили бы вожжи вообще, а там уж, как коняга вывезет!
А цены нонче на пушнинку каки?
По ранешним советским временам, кода токо "Союзпушнина" собольками на аукционах торговала и само государство энту торговлю контролировало, меньше чем сто восемьдесят долларов на круг наш баргузинский соболь и не продавался никода. А с наступлением демократии сразу в три раза - до шестидесяти долларов соболёк упал, в Копенгагенах да Сиэтлах разных, где до энтова ни в жизнь его и не видывали. А у мужика-охотника, за десять - пятнадцать долларов его скупали!
На нынешних токо аукционах цена баргузинского кряжа до ста семидесяти четырёх-шести долл?ров взлетела. А топ-лоты за две девятьсот - три триста за шкурку ушли!
Ох, пожировал купец на энтом! Ох, пожировал! Да и сейчас жирует, заставляя охотника ценами на скупку на нет соболиный род в доступных местах изводить.
Всё я к тому, что, как ни крути, снова во всём энтом деле простой мужик-охотник виноват, который семью и дитёв своих накормить хочет. А купцы и дяди здесь вроде бы и ни при чём. И деп?таты разны, которы бестолковы законы рожают, тоже. Он - мужик, теперича соболишков, скоко их может поймать, стоко и добывает, и не знат даже, у кого он ворует.
У государства? У охотпользователя? Или у Природы самой?!
А охотинспекция их сейчас для кого охранят? Для купцов, в основном, получатся?
Тут, в энтом деле, ничё придумывать даже не надо, поскоку американцы да канадцы всё придумали уже двести лет назад. Добыл ихний траппер пушнинки стоко, скоко попало ему, без всяких лицензий. Потом запаковал её в посылку и отправил в свой Сиэтл на аукцион. Там её продали, а ему реестр прислали с отчётом, кака шкурка и почём с молотка пошла, и денежки сразу на счёт положили. И счастлив мириканский мужик. Счастлив! Поскоку между им и конечным покупателем токо государственна контора стояла, которая налог в свою пользу с него и взяла.
И запрет там есть, - никак больше, окромя аукциона, лицензионну пушнинку не продавать!
И контроль за промыслом облегчатся до предела, кода можно поднять любой реестр и узнать, где и сколько соболишек нынче добыли. Пошел явный спад, - закрывай охотку и всё!
Ну неужели те, кто энти системы у нас создают, не понимают того, что любой обман и его оправдание развращат людскую душу и рождает другой обман, - теперь в другом месте. А человек привыкает обманывать и себя оправдывать, считая, что так и должно быть.
Ложь всегда рождает только ложь!
А как хочется честным-то пожить! Как хочется!

Андрей Карпов

 
© Интернет-журнал «Охотничья избушка» 2005-2016. Использование материалов возможно только с ссылкой на источник Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.