О чем бы мужики на охоте чесали языки, как
не о женщинах. Еще о здоровье поговорить могут. Если об охоте,
то это все равно, что на работе о делах производственных -
скучно и не интересно. Разве из молодых кто прихвастнет: "Ух,
и кабаняра был…"
А так о женщинах, форменно о них. Кого жена, видишь ли, не
ласково проводила, кому тетка с порожними ведрами выперлась,
а кто "дикую" бабку в лесу за козу принял…
Это бы ничего, разговоры они и есть разговоры. За жизнь. Все,
как у людей.
Да, вот затесались в нашу компанию два "народных целителя".
Имена, вроде, путные - Александр Петрович и Николай Сергеевич,
а спасу от них никакого. Советами всех извели - жить бы нам
лет по двести каждому без насморков и радикулитов.
Шаг сделает: - "Вот облепиха, уникальное растение. Ее,
знаете, так-то и так употреблять надо. О - о - х, и калина!..
Нет лучше от простуды. Чага-а?.. Эт-то, брат, ого - го, какая
мужикам польза. Только круче, круче заваривайте…"
За день, напрочь умучают. К вечеру, заместо душевного успокоения
от общения с природой, раздражительным и нервным становишься.
А ведь и дома, бывает, тоже кое-что выслушать приходится.
Тут и о валерьянке вспомнишь.
Как-то, поехали мы в начале мая в Краснянское охотхозяйство
на охрану угодий и охоустроительные работы. Трудились отчаянно.
Болот и чащоб видимо-невидимо излазили, мастерили солонцы,
оборудовали прикормочные площадки, кормушки. Да мало ли в
охотничьем хозяйстве в межсезонье работы.
Уж как рад был начальник хозяйства, столько всего переделали.
Но не обошлось и без ложки дёгтя. Обнаружили мы на тропе удушенного
браконьерской петлёй козла. Ещё и остыть не успел. Но к нашему
появлению с жизнью простился надёжно. Что ж тут поделаешь.
Петлю сняли, составили акт, да и козла приняли на машину.
Не бросать же в лесу дичину. Делайте, говорит, Иван Кондратьич,
из козла, пока свежий, шурпу, или жаркое. А козёл-то пантовый
оказался, кожица болтается, рожки ещё податливые. Жаль, красивый
трофей был бы.
Что такое панты, охотникам объяснять не надо, а для тех, кто
охотится больше за шкварками, то есть, тоже охотник, только
застольный, скажу: панты это молодые неокостеневшие рога пятнистого
и благородного оленя (марала или изюбра).
Эти самые панты, пока не окостенеют и не превратятся в рога,
мягкие, покрытые бархатистой шерсткой, очень оленям вредят,
потому что за ними поперед и гоняются промысловые охотники.
Ещё их берут на оленеводческих фермах. Из них особое лекарство,
пантокрин, вырабатывают. Обладает оно мощным, будто квартальная
премия, свойством, отчего высоко-о у азиатов ценится, как,
к примеру, женьшень, медвежья желчь или кабарожья струя, кои
еще и в парфюмерии широко применяются.
Так что с "понтом" ничего общего панты не имеют,
хоть все козлы, обладающие нарождающимися рогами, очень даже
любят ими пофорсить перед козочками. Вот только не знают,
что в их пантах, не в пример оленьим, пользы ровно, как в
рукавах от жилетки.
Не знали этого, на беду, и наши "целители". Им хотелось
свою "марку" выдержать, хоть и ответил Иван Кондратьич
на все их доводы, кратким: "Пустое". А уж начальнику
охотхозяйства с величественной фамилией Лось, куда - как виднее.
Нет, не вняли. Мол, сами с усами…
Не знаю, уж, почему, может за говорливость, или за какое-то
взаимное дополнение, звали их охотники меж собою Лёликом и
Боликом.
Лёликом был Александр Петрович, ну, а Николай Сергеевич, понятно,
Боликом. Клички эти они принесли с собою, а вот кто и когда
их так окрестил, нам было не ведомо.
Взялись мы из козла приготовить плов. Дело не быстрое, всяк
понемножку трудится. А Лёлик с Боликом над козлиной головой
колдуют. Отделили панты, очистили да и порубали на пятаки.
- Мы, - говорит Лёлик, - помешивая в котелке, - сейчас "экстази"
сделаем, самый настоящий "пантокрин" уварим. Выпил
и…мачо.
- Кто, кто, - не понял Алексей Стефанович.
- Мачо, - говорю. - Это навроде современного Казановы. Ни
одна женщина устоять не может. И он их не пропустит. Кого
огребет, того и… как в божьей заповеди.
- Не бреши, Лёлик. Откуда в козле такая благость? Будь по-твоему,
тут бы на сто верст ни одного не сыскали. Ххе…Мачо. Много
ты с козла молока надоишь?
- Ну - у, молока. А знаешь, как козы себе ухажеров выбирают?
По рогам. У кого больше, к тому и бегут.
- Выходит, к кому девки липнут, тот и козёл, потенциальный
рогоносец?
- Лично я, думаю, - фукая на готовность риса, процедил Дима
Труш, - "козлов" среди нашего брата хватает, - при
этом многозначительно глянув в сторону самобытных "фармацевтов".
…Буль, буль, буль, - словно, соглашаясь, откликнулся котелок
с варевом. В нем образовалась тягучая бурая масса, испускающая
зловоние разлагающейся плоти. Постепенно ее густота редела,
но цвет благороднее не становился.
Пока варился и упревал плов, Лёлик и Болик не оставляли без
пригляда котелок, долженствующий произвести чудодейственное
мужское средство. В танцующих отблесках костра и колышущихся
таинственных тенях они напоминали древних волхвов, тщившихся
силою своей мысли и магических заклинаний явить эликсир вечной
молодости.
По каким признакам "маги" определяли готовность
снадобья, они, похоже, и сами не знали. Просто им показалось,
что варево набрало ту мощь, от которой никто не устоит и его
пора остудить.
Когда ветерок отнял у котелка излишек тепла, Лёлик, плеснув
с полстакана мерзотнейшего вида жидкости, стал настойчиво
предлагать ее охотникам, суля немедленное обретение бычьей
силы:
- Пить надо медленно, как бы процеживая сквозь зубы, - тыкал
он стакан всем по очереди.
Отважных не нашлось.
- Запах?.. Натурпродукт. Навоз тоже воняет, а сало лопаем.
- Сперва сами процедите, потом поглядим…
Припертый таким аргументом, Лёлик наполнил второй стакан и
протянул его Болику. Тот убийственно глянул на друга, но отступать
было некуда. Мы налили себе водки и ждали.
Экспериментаторы, окстясь, жахнули залпом. Надо было обладать
нечеловеческим мужеством, чтоб сподобиться на процеживание
такого пойла.
Лёлик и Болик скривились, но выдержали.
- Кому? - взялся за котелок Лёлик. Но и теперь охочих не прибавилось.
- Оставьте себе. Нечего на всех такое счастье делить, - хохотнул
Алексей Стефанович.
С козлом управились быстро, оставив лишь рожки да ножки. Рожки
в котле у "знахарей", а ножки разобрали на рукояти
для ножей.
Уже к чаю Болик как-то заёрзал и в полушёпот спрашивает у
Лёлика:
- Ты что-нибудь чувствуешь?
- Чу-увствую, еще как чувствую, - отвечает Лёлик и глазами
на нижнюю часть тела постреливает: там, мол, главные ощущения.
- Ну, да, - согласительно промурлыкал Болик, - подходит.
Не много-то и посидели еще, как Лёлик исчез. Бочком, бочком
и шасть из хаты. А вскоре со двора женский смех раздался,
будто кто девок хозяйских щекочет. Заливистый такой смех.
Не успел объявиться Лёлик - пропал Болик. И пошло - поехало.
То один, то другой.
Как-то все это было подозрительно. Вначале напыжится весь,
будто что его распирает. За дверь шмыгнет - бабы до слез заходятся.
А в хату с порога - рожа до-овольная. Мы уже и в перегляд:
не-епо-нятно-о. То есть, понятно-то оно понятно, да уж больно
быстро. Дмитрий и говорит:
- Неуж-то действует?.. Ишь как частят, почитай, без передыху.
Может и нам цурюкнуть…
- Не-е-а, - отвечает Алексей, - такое сильное средство, не
посоветовавшись с врачом, принимать нельзя. Смотрю я на него
и понимаю - волнуется мужик, но крепится, виду не показывает.
Он у нас, вообще, степенный. Тут же настоящее искушение. Того
и гляди, бес в ребро саданет. Однако пересилил себя.
- Пойдем лучше спать, завтра еще день трудиться. Ушел.
Следом и мы потянулись.
Спалось плохо. Всю ночь хлопала и скрипела дверь. Лёлик и
Болик…гуляли. Голову туманили, бог знает, какие сцены.
Поутру "эскулапов" было не узнать. Серые, изношенные,
сошедшие с лица, они выглядели еще и порядочно похудевшими,
будто и впрямь кто заездил молодцев.
- Чтоб вы так в загоне пахали, - съязвил Николай. - Сгодится
ваша микстура за кабанами бегать?..
- Не сгодится, - буркнул Лёлик.
- Где ж рога ваши, по визгу, поди, оленьи о шестнадцати отростков
должны бы уж вырасти? Не сгодится…
Вошел хохочущий Михал Иваныч.
- Вы им что-нибудь в аптечке поищите, а то ведь эти "донжуаны"
нам всю машину обос…т.
- Как обос…т? А визг, смех, гульбища под луной?..
- Так это работницы под навесом старую кукурузу перебирали,
а Иван Кондратьевич возьми да и расскажи бабам, что наши Лёлик
и Болик силу мужскую до бычьего уровня довели и от её избытка
могут ночью по лесу бегать, кусты заламывать, топтаться, звуки
разные издавать, как это с лосями в период гона случается.
Одним словом, чтоб осторожность соблюдали. Бабы, конечно,
всё поняли, оттого животы и драли…
- Во дела-а, что поляна бела… Мы уж и вправду чуть не позавидовали.
А сила-то бычья эвон куда ушла, -…зашелся до икоты Алексей
Стефанович и все остальные.
Подлечить "алхимиков" чем, мы нашли. Но еще часа
два, нет - нет, да и останавливали они машину, по своим "
знахарским" делам в лес сбегать.
- Все же сильное средство "козий пантокрин". Вишь,
как крутит. Пожалуй, до мозгов достает, - сочувствовал Лёлику
и Болику Дмитрий.
- Говорила Аленушка братцу Иванушке: "Не пей с лужи,
козленочком станешь",- слышите, мекают…- опять расхохотался
Николай.
Не припомню я, чтоб столь весело наш выезд в охотугодья заканчивался,
даже и после удачной охоты.
Вот и еще чудодейственное свойство пантокрина выявилось: психо-терапевтическое.
Уж как коллективное настроение поднимает.
В общем, скажу так - варить пантокрин можно даже из козьих
пантов, но вот применять…
Применять следует с большой осторожностью и непременно с соблюдением
условий. Если на природе, то вблизи леса с хорошим подростом,
и чтоб товарищи с аптечкой недалеко. На худой конец, дома.
Однако строго по выходным дням, когда вы никуда не едете,
дел у вас срочных нет, и на работу идти не надо.
Оч-чень, скажу я вам, полезное лекарство - пантокрин.
Иван Касаткин
|