Кабаны - мастера затаивания

   Что же про этих зверей интересного рассказать. Свинья и есть свинья. Так, да не совсем так. Что тут мои записки читать. Лучше немца одного, Майнхардтом его зовут, книжечку взять. Он до того этих зверей полюбил, что ночевал с ними в лесу, свиным духом провонял и его за это кабаны за своего принимали. Занятная книжечка и читал я её с удовольствием. Но ведь сей немец не охотник, он жизнь кабаньей семьи изучал, а я про разные случаи на охоте на диких свиней запомнил. Зверь этот далеко не простой и по-своему умный и осторожный очень. Это не лось-простецкая скотина, пугнул его и он побежал от тебя по линеечке на стрелков. Правда к концу охоты и сохатый чему-то научится, но забудет скоро.
Так вот охотились мы на лосей и кабанов в пойме Медведицы (волгоградской) обычным порядком в Рахинском лесничестве. Оклады, номера, стрелки, загонщики. Все эти атрибуты облавной охоты были соблюдены. Стою я на номере, место неловкое, кустов густых много, видимость слабая, конец лесной дороги. Слева от меня на номере, в полсотни шагов казачок, Колька Ершов, но все его, конечно, "Ершом" зовут. Справа-никого, последний стою. Стоим тихо, загон слушаем. За кустами передо мной низинка узенькая, узенькая, метров десять всего, а за ней небольшой полоской поросль молодого осинника, густого, прегустого, что твоя щетина и всего то едва выше колена, а дальше редкий крупный дубняк без подседа, и далеко по нему видно. Снегу мало, всего на палец. Вот и вся ситуация. Слышу треск раздается и какой-то странный. Потрещит, потрещит перестанет, потом опять. И недалеко, всего то метров сорок и не вижу ничего. Стою гадаю. Если зверь уйти хочет все равно я его в дубняке перевижу. Если между мной и Ершом пойдет, опять на дороге его перехватим. Стих треск, а загонщики ближе, ближе, смотрю в дубняке Николай шагает, старопольский научный сотрудник, кровепаразитов он изучал. И нужна ему для опытов не только свежая, а горячая кровь. Когда он приехал на охотбазу и я узнал с какой целью, я ему сказал: Забирай Коля свои пробирки и если действительно добротный материал собрать хочешь, давай с нами на охоту. Никто по методике твоей брать пробы не будет. А для пользы дела ходи загонщиком. Кровь то в звере мы для тебя попридержим, выпускать всю сразу не будем. Коля-умница, всё понял и принялся с нами на охоту ходить. Хорошо у него получалось, хоть и не охотник. Так вот идет он среди дубов по деревьям палкой стучит, покрикивает "Аяй, аяй". Вес как положено. К нам приближается. Мы стоим намертво. Вот он проходит возле купы тростника, голенищами сапог по нему шоркает и выходит к нам. Загон окончился. Мы с Ершом к нему, спрашиваем, не видел ли он какого зверя. Нет, не видел. Тогда я к Ершу обращаюсь и говорю:-Слышал? Слышал,-говорит, рядом кто-то трещал. Не могли мы оба обмануться. Так пойдем посмотрим,-предлагаю. Пошли Николиным следом и только к купе тростника подходим, как видим, что прямо по его следам кабан пошел. Так где же он? Раздвинули тростник, а там свежая кабанья лежка и пар от неё поднимается. Только, только лежал, стоял, трещал, Колю мимо себя в полметре пропустил и пока мы занялись рассуждениями, встал и ушёл. Слушай,-говорю я Ершу, не могли мы его не увидеть. Посмотри, дальше лес чистый и деваться ему некуда. Мы бы его обязательно заметили. Отошли от тростника, а кабаньи печатки и дальше по следам загонщика идут. Некуда ему деваться, определил я, давай вот этот щетинник проверим. А осинник то всего десять на тридцать метров. Иди к тому концу, и показываю казачку место, где он должен встать. А я с торца эту "зубную щетку" проверю. Встал я в торец, а Ерш к концу поросли подошёл. И только я два шага сделал, как казачок перед собой выстрелил и запрыгал на одном месте, как на раскаленной сковородке. Кричит. Добей его, добей! В чем дело понять не могу. Потом вижу перед стрелком будто черная рыбина в сетях бьётся и уйти никак не может. Подбежал, вижу огромный кабан вскакивает на передние ноги, зубами клацает, пену гонит, а зад мешком лежит. Вскинул карабин, в ухо выстрелил, он затих. Я Ершу говорю, что же ты не стрелял из второго ствола. Мне этот кабан всю память отшиб,-отвечает. Я же не знал, что такие громадины бывают. И продолжает. Подошёл я к мелятнику и вижу метрах в пяти что-то черное лежит. Присмотрелся, зверь глазом моргнул. Тут я и выстрелил. Пуля позвоночник перебила, и он как забрыкался, пасть раззявил. Думаю накинется, сожрет. После выстрела секач показался ему в два раза больше, чем в кустах лежал. Достал я рулетку и от пятачка до корня хвоста измерил: два метра и пять сантиметров получилось. Вам таких стрелять доводилось? Вшестером его на бортовую машину грузили. Клыки были так себе, не клыки, а клычишки, как у свиньи, но это был секач по всей форме.
Для меня до сих пор остается загадкой, что заставило таится этого зверя до крайней возможности. Пропустил мимо себя всего в полуметре загонщика. По сапогам Николая шуршал тростник, в котором за тонкой невидимой стеной стоял кабан. Он прекрасно слышал нас, пока мы выясняли, кто же трещал перед нами. Потихоньку вышел из своего убежища и не видимый прошёл двадцать метров по открытому месту до осиновой поросли. Ну и бежал бы дальше. Нет, он зашел в щетинник, лег и подпустил Николая Ершова на пять метров и дал ему возможность выстрелить. На туше кабана не было ран или признаков болезни. Внутренние органы его в полном порядке и все залиты жиром. Упитанность его выше всех похвал. До кабаньих свадеб осталось ещё не меньше двух-трех недель.

М.Д.Перовский