Баффало – исполин Черного континента

   Танзания… Наверное, у большинства россиян дикие звери Африки ассоциируются именно с этой страной. Бернгард Гржимек и Эрнест Хемингуэй сделали живность Серенгети настолько популярной в Советском еще Союзе, что большинство моих соотечественников знает о жизни львов, грифов и антилоп гну больше, чем о жизни обитателей наших лесов и степей. Масаи, Дар-эс-Салам, гора Килиманджаро и озеро Виктория давно стали знаковыми символами всего самого приключенческого, самого загадочного и самого волнующего на Черном континенте. Надо ли после этого говорить о том, с какими чувствами я полетел на свою первую охоту в Танзании. Тем более что это была охота на одного из самых опасных представителей «Большой пятерки» – баффало!

   До сих пор в Африку, в основном в Южно-Африканскую Республику, я отправлялся не столько ради охоты, сколько ради непосредственного знакомства с легендарными африканскими антилопами, зебрами, львами и прочим зверьем, о которых столько читал в детстве и видел столько видеофильмов. Являясь при всем при этом охотником, я, конечно, не упускал случая пополнить коллекцию своих трофеев, но… Охота на ранчо, к чему сведена вся охота в весьма цивилизованной Южной Африке, не позволяет испытать и десятой доли тех чувств, которые захватывают тебя в настоящем буше, в настоящей, не перегороженной проволочными заборами саванне.
    В Танзанию, где нет резерваций ни для животных, ни для человека, где люди и дикие звери живут бок о бок и где закон выживания прост – выживает сильнейший, меня пригласил мой друг, такой же охотник-романтик, человек, жаждущий приключений и не ведающий насыщения новыми впечатлениями.
    Оставлю более опытным в литературном отношении коллегам-охотникам описание многочасового чартерного перелета из Москвы в Арушу, а также самой Аруши, ставшей уже для многих российских искателей приключений «родной» перевалочной базой на востоке континента. Мало чего интересного можно сказать и о лагере, куда мы прибыли на маленьком чартерном самолетике. В общем-то, все то же, что в последнее время пишут в охотничьей литературе об охотничьих лагерях Африки.
    Может быть, не стану оригинальным, если скажу, что охотник в Танзании никогда не охотится в одиночку. Клиента обязательно (не по желанию, а по закону) сопровождает профессиональный охотник («пи эйч» – калька с аббревиатуры РН – Professional Hunter), как правило, белый. Ему всегда помогают один-два местных черных следопыта и мешает (шутка) один наблюдатель от государственной организации, призванной следить за соблюдением природоохранного законодательства и правил охоты. Любое нарушение – превышение квоты отстрела, недобор подранка и прочее - грозит «пи эйчу» лишением лицензии на приличный срок, а клиенту – огромным денежным штрафом.
    Нашими следопытами оказались браконьеры. То есть не просто безбашенные местные охотники, а настоящие браконьеры, попавшиеся на незаконно добытых зверях и получившие тюремный срок. Однако тюрьма в Танзании равносильна смертному приговору – там процветают туберкулез и СПИД, не считая прочих малярий. Понимая, какие трагические последствия ждут заключенного, власти решили сделать для браконьеров послабление – им дают возможность искупить свою вину перед государством работой на охотничью концессию. Мой следопыт, Джерард, был взят на тридцатом слоне, отстрелянном им в одном из национальных парков. Для него работа следопытом была равносильна помилованию вместо смертной казни, и он это прекрасно сознавал.
    Отправляясь по утрам из лагеря на машине по грунтовым дорогам саванн и буша, я всякий раз смотрел на незамысловатые окружающие пейзажи и пытался впитать в себя этот непередаваемый и ни с чем не сравнимый дух африканской дикой природы. Вот эти зонтичные кроны акаций на фоне светлеющего неба, желтая, пожухлая трава и местами почти красная земля если не стали вдохновителями великих бытописателей африканских сафари прошлого, то настолько глубоко проникли в их тексты, что при чтении буквально проступают сквозь строки.
    Это не было позой, демонстрацией уникальных способностей, беспроигрышно производящих эффект на белых иноземцев. Это был обычный рабочий момент охоты, когда Жарди, глянув со своего места в кузове «Тойоты» на следы, пересекшие дорогу, произнес:
- Они были здесь десять минут назад.
    Не знаю, возможно, вы часто охотитесь на баффало, и известие о том, что стадо этих черных гигантов, вожделенной мечты каждого трофейного охотника, находится где-то здесь рядом, всего в десяти минутах ходьбы, не произведет на вас должного впечатления, я же был просто ошарашен. Спрыгнув с машины, Жарди поддел ногой пыль, и слабый ветерок понес ее туда, откуда звери ушли. Они двигались навстречу ветру. И нам ничего другого не оставалось, как последовать за ними. Путешествие по бушу длилось минут двадцать. Описанию этих странных, на наш, иноземный, взгляд, колючих зарослей, обычно хорошо проходимых, можно было бы уделить немало строк, но я хочу отметить только одну их особенность: нетренированному глазу заметить в них сотню голов черных буйволов, каждый из которых почти под тонну весом, очень тяжело. Впрочем, не только нетренированному. Мы буквально наткнулись на этих животных, мирно пасшихся в жидкой тени акаций и баобабов. Удивительно, но и звери заметили нас только в последний момент. Собственно, даже не заметили, а учуяли, поскольку в дело вмешался его величество случай – ветер вдруг сменил направление, и… Поднимая клубы пыли и сотрясая ударами четырех сотен копыт землю, стадо в едином порыве рвануло прочь.
    Это досадное обстоятельство – смена направления ветра – еще не раз окажет нам медвежью услугу. А в тот раз ценой этой минутной забавы местной, по всей видимости, шоколадного цвета Фортуны стал лишний час, потраченный нами на преследование, различные маневры и выжидание.
    Сначала я услышал запах. Запах дикого зверя не самый приятный в рамках светского раута или романтической вечеринки, но здесь, в буше, он если и не пленил изысканностью аромата, то был желанен. Потом услышал горячее дыхание, увидел их черные, маслянистые глаза и переливающиеся под черной кожей могучего тела груды мышц. Это было незабываемое зрелище! И страстное желание взять трофей. Любой… Ты готов в эту минуту выстрелить в любого из них – все как на подбор, все красавцы! Но «пи эйч» равнодушно покачал головой – нет, не этих, не сейчас. В такую минуту хочется всадить пулю в него. Что он тут мудрит?! Зачем все усложняет?!
- Для чего тебе плохой трофей, - с улыбкой прошептал Джерард, - когда можно выбрать такой, рядом с которым не стыдно сфотографироваться?
    Я снова посмотрел на буйволов. Разумеется, перед поездкой статьи и книги об этих животных стали моими настольными. В результате, хотя я и не мог навскидку определить, сколько у какого дюймов, но уже был способен отличить рога старого от юного по наростам, а среди стариков выбрать трофей-мечту с большими рожищами. Уже более критично осмотрев стадо, стал замечать, что одни похуже, другие получше, хотя можно бы и еще лучше поискать…
- Самый мощный, - снова послышался шепот Джерарда, - в центре стада, метрах в ста пятидесяти от нас, и его частично скрывает дерево.
    Никогда не думал, что школьные уроки физкультуры с хождением гуськом, ползаньем на четвереньках или в положении сидя могут пригодиться в жизни. И вот же, на тебе! Оказалось, что передвижение именно в таких позициях остается для баффало совершенно незамеченным.
    Мы медленно, но верно приближались к цели.
    Существует специальная литература для желающих поохотиться в Африке. «The Perfect Shot», или в переводе «Совершенный выстрел», не просто рассказывает о том, какие места у животных являются убойными, но и с анатомической детализацией иллюстрирует многолетний опыт охотников по поражению наиболее уязвимых мест потенциального трофея. Я насчитал шесть способов наверняка свалить с ног буйвола, включая выстрел между глаз, то есть в цель размером со спичечный коробок. Но одно дело смотреть на картинку в книге, где все понятно с одного взгляда, и другое – видеть в полусотне метров перед собой мощного, полного сил и уверенности в них быка, спокойно жующего траву и бросающего в твою сторону сатанинский взгляд. Не скажу, что руку буквально жег карабин, заряженный тремя патронами калибра .375 H&H с экспансивной, оболочечной и снова экспансивной пулями, но и ждать неведомо чего большого смысла не имело. Стрелять следовало без упора, с руки, и наиболее разумным в такой ситуации был бы, на мой взгляд, выстрел в грудь.
Его я и сделал.
    Огромный бык подпрыгнул вверх. Он совершенно безошибочно определил, откуда в него стреляли, и, обретя под ногами почву, ни секунды не раздумывая, ринулся на нас. Было бы неправдой, если бы я сказал, что никогда в детстве не мечтал оказаться в роли удачливого тореадора. Однако, когда коррида становится реальностью, ощущения того, что именно ты контролируешь ситуацию, немного не хватает.
    «Пи эйч» – это не просто обслуживающий тебя профессиональный охотник. Это твой ангел-хранитель на опасной охоте. Он не просто в ответе за клиента, а, жертвуя жизнью, готов принять удар на себя. Джерард (кстати, подданный королевы Великобритании) был живым доказательством последнего утверждения, имея рубцы от ран на животе, некогда нанесенные буйволом, и искалеченные леопардом кисти рук. Несмотря на его шестьдесят, он выглядел ничуть не хуже Бреда Пита в «Трое». Встав на ноги и дослав патрон в патронник своего 485-го калибра, он приготовился держать главный удар. Я успел заметить это, передергивая затвор своего карабина, и меня это впечатлило.
    Вторым выстрелом, нацеленным под голову зверя и повредившим ему позвоночник, мне удалось добиться самого важного – бык рухнул.
    И тут произошло невероятное. На неистовый предсмертный рев гиганта, заглушивший даже топот бегущего со всех ног стада, оно вдруг ответило тем, что остановилось, сбившись в кучу. Но это была вовсе не робкая кучка испуганных животных. Звери встали за издыхающим исполином, словно римские легионеры, в боевом порядке. В наступившей вдруг тишине, которую нарушал лишь исполненный жаждой мести рев поверженного зверя, снова стали слышны удары копыт о землю. Но не удирающих животных. Звери грозно фыркали и били копытами, явно готовясь к атаке. Мне вдруг вспомнились рассказы охотников, видевших, как стадо баффало движется волной – вперед-назад, пугая и заставляя отступить таких грозных противников, как львы. Мы стояли и смотрели на буйволов, как завороженные. Как потом оказалось, даже Джерард, проработавший профессиональным охотником более тридцати пяти лет, видел такое впервые. Зрелище вызывало смешанное чувство страха и восторга, и впервые при виде этого невероятного звериного братства мой охотничий инстинкт дал сбой, появилось сомнение в целесообразности содеянного…
    Тем не менее ситуацию нужно было разрядить, и я сделал это, разрядив карабин, чем прекратил мучения раненого баффало и теперь уже в последний раз обратил стадо в бегство.
    Писать после этих эмоциональных строк про то, как проходила фотосессия и как разделывали трофей, думаю, не стоит. Скажу только, что все три пули нанесли буйволу смертельные ранения. А его невероятная сила и стремление к победе даже в безнадежной ситуации не могут не вызывать уважения.
    И еще скажу: не будь я охотником, никогда не довелось бы мне все это испытать и узнать.
Сафари

Дмитрий Вовк