Хочу возразить

   В недавнем номере журнала "Сафари" (№3) его шеф-редактор Анатолий Можаров заступился за утвержденные Правительством России в этом году правила, сроки, перечни орудий и способов добывания охотничьих животных (далее весь этот пакет документов будет именоваться для простоты Правилами).

Основные, как мне показалось, тезисы А. Можарова - издание Правил было вынужденной инициативой грамотных специалистов Охотдепартамента Минсельхоза, а упоминание холодного оружия как орудия добывания пернатых разумно и защищает охотников от привлечения их к ответственности. Заключает он свою статью призывом не критиковать новое законодательство, а учиться лоббировать свои интересы при его подготовке.
Как один из публичных критиков этих правил ("Российская охотничья газета", 2009, № 8) хотел бы возразить.
Исходная ситуация описывается А. Можаровым так: новые Типовые правила охоты можно издать только после принятия федерального закона об охоте, "зеленые" хотели сорвать в этом году весеннюю охоту, пользуясь тем, что Федеральный закон 2006 года № 258-ФЗ не установил, кто должен определять сроки охоты, а стражи порядка обвиняют в браконьерстве тех, кто на охоту по пернатой дичи берет с собой нож. Охотдепартамент России в этих непростых обстоятельствах оказался на высоте - он ловко извлек из Федерального закона "О животном мире" норму о правилах добывания и, разработав такие правила, одним махом решил все проблемы.
Доводы и выводы А. Можарова кажутся мне либо ошибочными, либо просто странными.
Издание Типовых правил охоты не предусмотрено действующим законодательством (Положение об охоте и охотничьем хозяйстве 1960 года поручает их издание давно не существующей Главохоте, и эта норма мертва). А вот издание правил, сроков, перечней орудий и способов добывания прямо предусмотрено статьей 40 Федерального закона "О животном мире" 1995 года. А. Можаров говорит, что проблему создали разработчики Федерального закона 2006 года № 258-ФЗ, посвященного перераспределению полномочий между центром и регионами: они забыли указать, кто определяет сроки охоты. Напротив, этот закон как раз (к добру или к худу - вопрос другой) устранил неопределенность, исключив из статьи 40 Федерального закона "О животном мире" региональные власти и оставив в ней только федеральное Правительство. Все последние положения о Минсельхозе РФ (и 2006, и 2008 годов) поручали ему внесение проектов документов по профильным вопросам, требующим решения Правительства РФ. Потому речь может идти лишь о неисполнительности, а отнюдь не о сноровке Министерства и его Охотдепартамента.
Информация А. Можарова о случаях составления охотнадзором и милицией протоколов о нарушении правил охоты именно в связи с признанием ножей самодостаточными орудиями охоты на пернатую дичь представляется мне выдумкой. Я просматривал многие тысячи административных материалов о нарушении правил охоты и не видел ни одного такого. Не полагаясь на свой опыт, опросил заведующего отделом "Хозяйство и право" ВНИИОЗ, охотоведа и кандидата юридических наук Н.В. Краева, заведующего отделом техники охотничьего промысла, кандидата сельскохозяйственных наук С.И. Минькова, нескольких других специалистов, ученых и практиков, - они тоже не припомнили. Хотелось бы попросить тех, кто располагает подобными материалами, опубликовать их - они безусловно уникальны. Уверен, что знакомство с такими делами, буде они существуют, привело бы нас лишь к одному очевидному выводу о необходимости гарантий недопущения к надзорно-контрольной деятельности людей с тяжелыми поражениями коры головного мозга.
Утверждение А. Можарова о том, что Охотдепартамент Минсельхоза РФ, указывая холодное клинковое оружие как орудие добывания пернатой дичи, стремился защитить охотников, вообще довольно забавно. Дело в том, что Типовые правила охоты в РСФСР 1988 года в первом своем пункте приравнивали к охоте нахождение человека в охотугодьях с любыми орудиями охоты, а на дорогах общего пользования - с "охотничьим оружием в собранном виде", также любым. Это действительно создавало теоретическую возможность для попыток обвинения в нарушении правил охоты людей, которые, например, охотничьим ножом резали опята, не имея при себе никакого другого оружия. И вот летом 2008 года Верховный Суд России по заявлению гражданина М.В. Глуховского признал недействительным весь пункт 1 Типовых правил. И что вы думаете? Минсельхоз России не только спорил с М.В. Глуховским, но и обжаловал это решение в Кассационную коллегию (к счастью, безуспешно - определение № КАС08-551)!
Так, вопреки позиции Минсельхоза, еще до издания Правил добывания отпала и эта, вполне гипотетическая, угроза. Сами Правила включили в понятие охоты нахождение в угодьях с "заряженным" оружием, и, поскольку обычный охотничий нож не заряжается и чаще всего вообще не подпадает под критерии холодного оружия, никакой угрозы выдвижения к его обладателю претензий по поводу незаконной охоты нет.
Потому указание холодного клинкового оружия в качестве орудия добывания пернатых говорит лишь о том, что разработчики не поняли смысла собственного проекта. Ф. Ницше завещал тем, кто борется с чудищами, остерегаться превращения в чудищ. Борьба с мнимыми угрозами может оказаться опаснее этих угроз.
Особенно настораживающим является способ, которым Охотдепартамент исправляет свои ошибки.
Например, в первой редакции Правил добывания Охотдепартамент забыл указать сроки окончания весенней охоты. И что же он сделал? Он ввел во вторую редакцию продолжительность сезона - "до 16 дней". Идея была хорошей - захватить три пары выходных дней; она была именно так воспринята региональными охотуправлениями. Техническое исполнение, однако, оказалось недостойно замысла. Речь не о корявой, содержательно бессмысленной формулировке: "добывание осуществляется продолжительностью". Дело в том, что в большинстве современных словарей, в том числе в уважаемом судами ожеговском, "до" в применении ко времени означает "раньше", "прежде": фраза "до дня начала Великой Отечественной войны" описывает период, последним днем которого является не 22, а 21 июня 1941 года. Более того, именно такое понимание предлога "до" заложено в чувствительном к датам избирательном законодательстве: период "до дня выборов" однозначно не включает день выборов. То есть, Охотдепартамент, якобы озабоченный тем, что зеленые сорвут весеннюю охоту, фактически сделал им подарок - дал повод вполне обоснованно оспаривать в судах региональные акты о весенней охоте, упирая на то, что "до 16 дней" значит "менее 16 дней". Эту возможность зеленые, насколько мне известно, не использовали (а ко времени выхода в свет этого номера уже и не смогут использовать - потому и пишу). Важно, что эта угроза была создана самим Охотдепартаментом, и создана на пустом месте: достаточно было просто написать "не более 16 дней".
Недостаток элементарной грамотности сказался и в другом эпизоде.
В первой редакции Правил при разделении пернатой дичи на боровую, болотно-луговую, водоплавающую и т.д. разработчики всех куропаток отнесли к степной и полевой дичи и многие виды приписали к чужим отрядам: некоторые кулики оказались пастушковыми, а перепела и фазаны - голубиными (из которых почему-то были исключены горлицы). Вторая редакция, во исправление допущенной ошибки, разнесла куропаток по разным группам, при этом причислив серую к голубям, а белую - к куликам. В свою очередь, кулики мородунка и камнешарка так и остались в чужом отряде, поместившись между (!) коростелем и пастушками.
Возможно, специалистов Охотдепартамента вдохновляла оригинальная систематика животных аргентинского писателя Х. Борхеса, в которой они подразделялись на: принадлежащих Императору; сказочных; нарисованных очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти; издалека кажущихся мухами, и т.д. Очевидно, однако, что нормативный правовой акт все же должен следовать научно выверенным образцам, Международному кодексу зоологической номенклатуры, например.
Нет оснований думать, что Охотдепартамент не понимает важности развития нормативной базы отрасли. В марте 2007 года руководитель департамента В.В. Мельников сообщал американскому изданию "Hunting Reports", что создание современного отраслевого законодательства, призванного заменить доставшуюся ему в наследство нормативную базу коммунистической эпохи, - один из его главных приоритетов, над которым он работает в режиме "нон-стоп".
Где же плоды таких чрезвычайных и глобальных усилий? Единственный крупный акт общего значения, принятый за это время - обсуждаемые Правила, которые по всем компонентам несопоставимо слабее советских аналогов (а по некоторым - например, охотнадзорным, просто разрушительны). Гора родила мышь, и в неудаче выдать ее за слона виноваты, конечно, не "Российская охотничья газета" и не В.П. Кузенков.
И "РОГ", и В.П. Кузенков совершенно обоснованно считают Правила добывания правилами охоты, поскольку сами Правила, пусть и ошибочно, ставят между добыванием и охотой знак равенства (см. определения понятий). Единственная, на мой взгляд, крупная ошибка В.П. Кузенкова относится к более ранним временам и состоит в радужной оценке перспектив назначения на руководящие посты в Охотдепартаменте его коллег по Федерации охотничье-рыболовного туризма - клубу аутфиттеров, взявшемуся на основе своего опыта обслуживания богатых охотников определять развитие охотничьего хозяйства страны, в котором два миллиона охотников бедных. Возможно, В.П. Кузенков надеялся, что одноклубники и на этих должностях будут прислушиваться к его советам, но такого рода надежды вообще редко сбываются.
Дело не в том, что Охотдепартамент совершает ошибки - сами по себе ошибки неизбежны и, по обстоятельствам, извинительны. Имеют значение их уровень, частота и манера исправления. Ошибки Правил добывания вполне детские, их много, они допускаются по всему спектру (лингвистические, юридические, биологические) и исправляются посредством совершения других ошибок. Оправдывать их, как свидетельствует попытка опытного журналиста А. Можарова, оказывается возможным лишь путем нагромождения нелепиц на небылицы.
Что касается его призыва к лоббированию, то оно действительно эффективно лишь в правовых государствах, поскольку там оно сдерживается, регулируется и контролируется. Но и западные наблюдатели нередко жалуются на то, что противоборство равносильных групп влияния часто вводит государственные органы в состояние паралича. В современных российских обстоятельствах лоббирование, как показывает и опыт Охотдепартамента, вырождается в сговор влиятельных слепых о совместном управлении зрячими.
Понимая, что мой совет вряд ли будет воспринят, выскажу все же пожелание перестать меряться толщиной своих лобби и попытаться освоить стандартные мыслительные процессы. Лучшим средством недопущения позорных ошибок было бы реальное вовлечение в принятие решений специалистов низовых территориальных и региональных профильных органов. Они тоже испытывают разные давления, но, среди прочего, и давление надлежащей группы влияния - охотничьей массы.
НОЖ

Сергей Матвейчук