|
|
|
|
Сбор грибов не за горами
Kакие только увлечения и страсти ко мне не приходили. Одни ушли навсегда, другие, видимо, останутся до конца жизни. Я люблю ружейную охоту во всех ее видах и во все времена года. Люблю спортивную рыбалку во всех водоемах и на все виды разрешенных рыб. Неравнодушен к спортивной стендовой стрельбе. Люблю собирать лесные орехи, все виды ягод и дозволенные полевые цветы.
Но последнее время из всех старых и добрых охот и увлечений на первый план встает “тихая охота” — за грибами, которую жду с нетерпением и люблю страстно и к которой готовлюсь порой так же тщательно, как и к любой ружейной охоте.
Люблю собирать первые лисички, подберезовики и сыроежки, белые, конечно; отдаю предпочтение подосиновикам, рыжикам, груздям и с особым уважением отношусь к маслятам.
Из огромного количества грибов, вырастающих в лесах России, а они измеряются миллионами тонн, складывается сказочно большая цифра. Правда, используются эти богатства только на 10-15%.
Дело в том, что одни грибы мы плохо знаем, другие подозреваем в несъедобности, а третьи требуют специальной обработки и потому остаются в лесу.
По своим вкусовым качествам грибы ценятся очень высоко. Вареные и жареные, сушеные и печеные, соленые и маринованные, в пирогах и гарнирах — грибы всегда хороши. Они — желанная пища и на столе Президента России, и на столе находящегося за чертой бедности россиянина.
Среди большой массы грибов не могу не выделить маслята — наиболее многочисленные и доступные для сбора и приготовления. Маслята бывают: поздние, зернистые, серые и лиственничные (темно-коричневые). Именно последним мы отдаем предпочтение.
Растут они среди лиственных насаждений, в рощах лиственниц с июня по октябрь. Шляпка мясистая, подушковидная, выпуклая, будто шоколадная, слизистая. Достигает 15 см в диаметре. Мякоть светло-желтая, на изломе цвета не изменяет или слегка розовеет.
Трубчатый слой желтовато-серый, покрыт пленкой, которая по мере роста гриба разрывается и образует кольцо на ножке. Ножка цилиндрическая, ровная, до 8 см длины, 1-2 см толщины, над кольцом желтая, а под ним буроватая.
Я не много мест знаю на севере Подмосковья, где они по-прежнему попадаются. Мы выезжаем в известные нам рощицы в середине августа. Они, как правило, соседствуют с болотистыми местами или водоемами. Берега покрыты ковром зеленого мха.
Идем по нему тихо, чтобы не спугнуть грибов, как по пуховому одеялу. Даже следов после тебя не остается, мох тут же поднимается.
Мы сначала обходим все угодья, чтобы полюбоваться на эти чудо-грибы. Мест таких с каждым годом становится все меньше, поэтому, находя колонии или россыпи, мы не спешим их сразу срезать и положить в корзину. Прикинув объем найденных маслят, мы не спеша приступаем к сбору.
Собирая небольшими партиями, мы выносим корзинки к машине, где начинаем очищать грибы, сортировать и выкладывать на подносы в тень. Выкладывать грибы надо для того, чтобы они не слиплись, не потемнели. Обязательно надо сразу отсортировать для сушки, жарки и соленья. Другими словами, относимся к грибам с уважением, как к дорогому продукту.
Больше всего мы ходим за грибами в районе нашего садового участка в Сергиево-Посадском районе Московской области, где проводим почти все лето. Здесь мы знаем каждую опушку, каждую тропинку, каждое дерево, под которым находили грибы.
Обязательно каждый год вспоминаем, когда и в какое время находили больше всего маслят. Даже ведем небольшой дневник. Надо сказать, что большинство грибов растет в одних и тех же местах, только количество их из года в год может меняться. Тем не менее, в особо удачливые «грибные» годы грибы можно найти в совершенно новых, непредсказуемых местах.
К сожалению, за последние годы все меняется в худшую сторону не по годам, а даже по дням. Я имею в виду лесные грибные места. Их становится все меньше. В этом районе уже давно почти не засеваются пахотные земли, принадлежавшие ранее крестьянам, проживающим в деревнях Высоково, Вихрево, Подсосино, а потом колхозам.
Бурьяном поросли межи, овраги, заболотились водоемы, обмелели ручьи. Только вольготно себя чувствуют сурепка, чертополох, крапива, да в местах, где раньше были навозные кучи, — лебеда.
Давно не слышно перепела, не видно следов зайца, побродов белки, горностая и другой охотничьей живности. Все красивейшие опушки леса завалены производственным и бытовым мусором, притом в таком количестве, что, думаю, в обозримом будущем природа с ним не справится. Его громадные кучи с каждым днем увеличиваются.
Сюда вывозят самосвалами остатки мебели и бытовой техники, бутылки, горы использованной пластмассовой посуды, пищивые отходы. Есть свалки и повесомее. Это битые бетонные конструкции, металлические остовы, куски и глыбы затвердевшего битума и асфальта и другой строительный мусор.
Лес — кров и кормилец людей. Его жгут пожарами, порой бессмысленно пилят и валят, загаживают и уничтожают. Не могу смотреть без боли на эти страшные раны. Они, как на живом теле, зарастают и рубцуются, сначала чахлой травой, потом шрамами куцых кустарников и уже через много лет небольшими корявыми деревцами. Сколько же лет пройдет, чтобы восстановить уничтоженные рощи? Много...
И когда утром я иду в эти угодья, то надо мною пролетает только та птица, о которой пел в кинофильме Василий Иванович Чапаев: «Ты не вейся, черный ворон, над моею головой...».
Идешь и думаешь: ждет ли тебя, любителя природы, в условиях рыночных отношений «светлое будущее» или оно будет туманным во мгле.
Российская охотничья газета
Александр Тишкевич
|
| |