Рождественский заяц

Весело, с чувством глубокого удовлетворения от выполненных планов и решенных задач члены нашего заводского охотколлектива провожали, как всегда, уходящий год в охотничье-рыболовной секции спортивного клуба. В торжественной части предновогоднего собрания были подведены итоги работы в уходящем году. Работа была признана удовлетворительной. Были закрыты все полученные лицензии на копытных, неплохо выступила заводская команда охотников по стендовой стрельбе, рыбаки тоже не подкачали, да и по остальным показателям мы были в числе лучших охотколлективов МООиРа.

   Во второй части собрания - за предновогодним праздничным столом разговор зашел о наших ближайших планах по организации и проведению охот до конца февраля - окончания зимнего охотничьего сезона. Но большинство охотников настолько были удовлетворены результатами последних охотничьих поездок, что предложили "зачехлить" ружья до весны, и отдаться всецело зимней рыбалке. Мое предложение - выбраться сразу же после встречи Нового года в лес за "рождественским зайцем" не нашло поддержки в массах. Меня твердо поддержал только Михаил, и мы тогда решили - вдвоем, но все-таки, поехать к егерю и другу Сан Санычу в Тверскую область, за несколько дней до наступления Православного Рождества. Тем более что Михаил накануне купил новую автомашину и ему не терпелось испытать ее в экстремальных условиях. Поездка за город на зимнюю охоту, для этого, по его мнению, великолепно подходила.
    В первую пятницу наступившего года, после рабочей смены, мы на новой, еще пахнущей заводской смазкой красавице ВАЗ 2109 вылетели из заводских ворот, курсом на запад. Машина держалась молодцом, но после съезда с Минского шоссе Миша начал жалеть, что "бросил" свою свершившуюся мечту на плаху подмосковных второстепенных, проселочных, зимних дорог. Я как мог успокаивал друга, из дорожных заносов его вместе с "ласточкой" выталкивал, за ночным трактором, чтобы из кювета их вытащить, бегал - в общем, заискивал перед "девяткой", как только мог. Только она одна могла вернуть меня назад домой. К середине ночи мы, не смотря ни на что, все-таки постучались в окно егерского дома и вместе с Сан Санычем закатили совсем недавно новый автомобиль, в холодный гараж егерского кордона.
    Расположившись за накрытым женой егеря столом, в тепле и уюте, мы успели только немного "поплакать" о наших ночных дорожных приключениях и почти мгновенно уснули, прямо за столом, завалившись на деревянных лавках. Утро нас встретило серой облачностью. Падавший ночью снег к утру идти перестал. Все старые следы он тщательно засыпал к нашему большому удовольствию - не будет сомнений в выборе или определении свежести заячьих следов. Вошедший с улицы Сан Саныч был энергичен и улыбчив. "Зайцы совсем обнаглели, - сказал он, - топчут мой двор уже у самого крыльца. Снега в саду намело много, и косые до нижних ветвей фруктовых деревьев достают и обгрызают. Там у меня с ними борьба идет не на жизнь, а насмерть. Сгубить могут мои яблоньки - они их особенно любят обгладывать, грызуны ушастые. Стрелять на кордоне не имею права, да и не хочу. Я их петлями у себя в саду ловлю". И он показал окоченевшего зайца, только что вынутого из силка. "Это нам на обед. Мы с вами ночью не успели обсудить охоту на эти выходные. Я только понял, что вы за зайцами приехали, к Рождеству. Правильно?" - спросил егерь.
    Мы молча кивнули, налегая на завтрак. "Я предлагаю, - продолжил Сан Саныч, - сегодня, раз вы с дороги, проспали зорю, пройдитесь и потропите не торопясь зайцев самостоятельно - вы это умеете. А завтра на рассвете я с вами и моим гончаком Хрипом побегаю, повеселимся на "зеленях", погоняем косых. В полях снега немного - ветер сдувает, там и послушаем музыку "гона". Русака сейчас, после ночного снегопада, много в старых садах у заколоченной деревни. Там избы - точнее летние дачи, открываются москвичами только на летний период, а осенью все уезжают в город и вся деревня остается зимой на милость лесных и полевых жителей, тех же зайцев. Походите там - не пожалеете".
    До дач идти было недалеко. Лесная дорога привела нас к ним, минуя засыпанную снегом старую речную плотину и капустное поле, где из-под снега выглядывали оставшиеся обледенелые кочерыжки. Ночная пороша прикрыла все свежим снежным покрывалом, поэтому заячьих следов не было видно. Обычно в такую погоду зайцы отлеживаются в укромных уголках и не бегают, чтобы не наследить, не усложнить себе жизнь - достаться лисе или еще кому-нибудь на завтрак.
    Подойдя на лыжах к дачам, мы обогнули их и зашли сзади, где заборы имели большие разрывы и направились внутрь ближайшей усадьбы. Осмотревшись и также не найдя заячьих следов, мы неторопливо пошли вдоль садов. Свежий мягкий снег не скрипел, и это давало нам возможность неслышно передвигаться. Снега было достаточно, чтобы на нем отпечатались все события, произошедшие здесь совсем недавно. Вот густо расположились многочисленные крестики следов ворон, что-то здесь не поделивших. Около домов были видны многочисленные мышиные тропки, а рядом с ягодными кустами наброды серых куропаток. Их выводок недавно жировал в ягоднике.
    Идем дальше, заходим в глубь сада. Рядом с домом следы маленькой трагедии - отпечатки тупых крыльев и коротких прыжков сойки, и на снегу остались капельки крови схваченной мыши. Дальше видны протянувшиеся ниточкой следы горностая - тоже пожаловал сюда за мышами. Следы мышей часто встречаются вокруг строений. Выскочит мышь из под снега, пробежит поверху, а затем снова нырнет в сугробик - там теплее, да и к пище ближе. На этом пути ее и сторожат любители свежего мясца.
    Особенно большие любители мышатины - лисы. Несмотря на "мертвую порошу", цепочки лисьих следов мы заметили повсюду. Они основные здесь потребители мелких грызунов. Зайцам тоже надо держать уши "по ветру". Лисам бояться здесь некого и нечего. В этих садах они зимой полные хозяева. "Надо будет за рыжими специально сюда приехать в феврале", - подумал я, идя по саду. А на ветвях кустов в это время крутились яркогрудые снегири, радуясь окончанию снегопада. Среди ветвей деревьев прыгали веселые синицы, проверяя все трещинки в коре деревьев на наличие свежезамороженных личинок. Большой пестрый дятел, нарушая спокойствие утра, громко крича, перелетел в лесу с дерева на дерево. И вновь вокруг тишина...
    Вдруг взрыв снега у меня между лыжами, резкий и сильный удар в колени и я лечу в сугроб. Крик Михаила: "Заяц!" меня очень обрадовал. Но сильно огорчило отсутствие выстрела после этого. Когда я выбрался из рыхлого снега и встал на ноги, то увидел Мишу, бегущего без лыж по сугробам и прыгающего через дрова и доски уже на соседнем участке. Вернувшись, он рассказал, что заяц, нагло вогнавший меня в снег, так резво помчался между деревьями и строениями, прикрываясь ими, что у него не было ни малейшего шанса выцелить и взять косого.
    Рассмотрев место, где притаился заяц, мы увидали довольно большую нору в снегу, откуда косой, очевидно, долго наблюдал за нами, оставаясь незамеченным. Он, может быть, и не выскочил из снега, если бы я на него лыжами не наехал. Решив, что между постройками взять зайца вряд ли удастся, мы вышли из сада на огороды.
    Теперь мы шли на некотором расстоянии друг от друга, проверяя по очереди каждый подозрительный куст или кочку. Так, идя медленно, зигзагами по капустному огороду и внимательно наблюдая за обстановкой вокруг себя, мы наконец заставили выскочить косого из-за очередного бурьяна. Два наших выстрела на чистом пространстве не оставили ушастому никаких шансов. Огородов было много, и мы продолжали их "утюжить". Стало понятно, почему Сан Саныч отправил нас без собаки - никаких следов нет, "зацепиться" сегодня с утра гончаку не за что. Так что сегодня наиболее продуктивна охота самотопом, самовыгоном.
    Зная, что зайцы любят залегать после жировки в кустах, в стожках сена, даже в дровах на участках, мы поочередно все эти места методично обходили. Технология проста - я иду к очередному подозрительному месту, а Михаил в это время озирается и готов к выстрелу при появлении зверька. Он проверяет дровницу - я наготове и в стороне наблюдаю кругом этого места. Заяц не дурак, в лоб на охотника не выскочит. Он постарается уйти незаметно позади охотника или под прикрытием какого либо заслона. Тут-то и нужен страхующий охотник.
    Так, идя дальше по огородам, мы вышли к большому загону, где, видимо, летом держали лошадей. В углу его находилась большая куча лошадиного навоза. И как только мы приблизились к ней, так от нее в разные стороны вылетели два русака и резво помчались - один в поле, а другой в сторону сада. Дорога в поле шла на подъем. Зайцы такие подъемы любят. Задние заячьи ноги устроены так, что на подъеме выстреливают их тела, как из арбалета и дают передвигаться зверькам с большой скоростью. Подъемы помогают зайцам при скоростных соревнованиях с лисами и собаками, но не с ружьем. Заяц на подъеме хорошо и долго виден охотнику, и взять его на нем - дело техники и хладнокровия. Со вторым пришлось повозиться. Раненый первым выстрелом, заяц запрыгал между деревьями, пока повторный выстрел Михаила его не остановил.
    На нашем пути все чаще стали попадаться заячьи следы, уходящие в поля. Наверное, наши выстрелы стронули ушастых с мест их отдыха. Бегать за ними по полю без собаки в конце светового дня не хотелось - короток январский день, и мы повернули к кордону.
    А банька у Сан Саныча, была знаменита тем, что париться в ней егерь разрешал только охотникам, которые возвращались на кордон с трофеем. Не взял, не добыл дичь - значит не напрягался, не потел. А не потел - значит и париться такому охотнику не надо. Пускать такого в баню - только зря дрова переводить. Отличный был стимул для охотников - обязательно вернуться с добычей. Но на этот раз, мы не только снимали в баньке усталость со своих плеч, но и отведали за дружеским семейным столом утреннего егерского зайца, тушенного в сметане - настоящий деликатес, изыск, искусно приготовленный для всех хозяйкой дома.
    Как ни сопротивлялся после вчерашнего ужина организм, но встать нам пришлось до рассвета. С Сан Санычем не поспоришь. Рано утром, после ночной жировки, заячьи следы свежие и пахучие. А это очень важно для гончей собаки. Как только стало светать, мы втроем вышли из дома и пошли, для начала к егерскому сеновалу, держа азартно взвизгивающего Хрипа на поводке. Не доходя до него, мы заметили след русака - "малик", идущий после жировки на лежку. След ходовой - спокойный. Он повел нас по краю поля с озимыми в сторону занесенных снегом кустов и высокой прошлогодней травы.
    Двигаясь по следу, мы подошли к тому месту, где появился встречный след - "вздвойка", идущий в обратном направлении. Выйдя на конец встречного следа, мы остановились и осмотрелись. Отсюда наш хитрец прыгнул далеко в сторону - "сметку" сделал через кусты, чтобы сбить с толку преследователей. Обойдя кусты, Сан Саныч нашел выходной след и поставил на него гончака. Слева и справа виднелись кусты, где заяц мог залечь на отдых. Главное - не пройти мимо лежки. Тогда можно заметить убегающего косого только уже далеко за своей спиной. Разбираться в следующих хитросплетениях заячьих петель не было смысла и егерь спустил собаку. "Заяц залег где-то недалеко, - прошептал егерь и заорал собаке: - Толкни его, толкни!" И резко засвистел. Мы стояли, смотря во все глаза на засыпанные впереди кусты, а опытный гончак, не долго копаясь в жировых заячьих следах, быстро и уверенно побежал вдоль следа к кустам. И заяц не выдержал - взлетел перед собакой и поскакал, нет - полетел прочь от мерзкой собаки и свистящего егеря. Вперед, только вперед на укатанную дорогу и дальше, туда, куда уже не раз приходилось убегать от охотников.
    Гончак взревел во весь голос и понесся по "зрячему" - видя недалеко впереди от себя заячий рыжий хвостишко и лакомые "пазанки". Стрелять мы не могли - все время собака закрывала собой зайца, мелькала у нас перед мушкой. "Бегом, наперерез - в деревню уйдет, в ту сторону поскакал", - заорал егерь. Но заяц решил по-другому. Он направил свой бег в сторону скотного двора. "Заяц должен круги делать и выходить к своей лежке, - орал я на бегу, - может, побежим и там его дождемся?" "Обычные русаки так и делают, а у меня в охотхозяйстве не зайцы, а сплошные профессора, стреляные, часто бегут к людям спасаться от лис и собак", - на ходу в ответ орал мне егерь.
    Когда мы примчались к коровнику, то увидали гончака, ревущего и бегающего вокруг загона, где стояло большое стадо коров. Коровы набычились и опускали головы, выставив вперед рога при приближении к ним собаки. Гончак лаял, ревел, выл, но подойти к коровам не решался, тем более ворваться во внутрь стада. "Заяц в центре стада сидит и ничего не боится, а коровы собак не любят и к себе не подпускают - это у меня уже бывало", - как-то радостно и уважительно произнес Сан Саныч и побежал за скотником. Прибежавший пастух, приятель егеря, долго смеялся, затем быстро нашел зайца в центе стада и выгнал его от туда. Преследование продолжалось. Лай собаки снова завис над полем и стал приближаться к деревне. "В деревню уходит, с этим косым у нас сегодня не получится - матерый, надо снимать гончака с "гона" - много времени зря потеряли", - выдавил из себя Сан Саныч. А как можно Хрипа в азарте с "гона" снять? Труби, не труби - бесполезно. Ничего гончак не слышит и не видит, кроме уходящей добычи. Заяц уже несется огородами, гончак за ним. Мы наперерез к ним, но, конечно, не успеваем. Когда мы на лыжах ворвались в деревню, над крайним домом уже раскатисто зависло имя егеря и всех его друзей-охотников.
    Как, впоследствии, выяснилось - заяц на всех "парах" заскочил в ближайшую открытую дверь хлева, где ничего не подозревавшая женщина доила корову. У зайца зрение построено так, что он отлично видит по боками, неплохо сзади, а впереди у него есть небольшая "мертвая", не просматриваемая им зона, поэтому, он может налететь сходу на все, что в ней окажется.
    Удар крупного зайца, с разгона, пришелся в женщину, сидящую на скамеечке перед коровой и занимающейся вполне мирным делом. От такого удара, женщина опрокинулась, ведро только жалко звякнуло. Но, вдобавок, в хлев ворвался еще и орущий дурным голосом Хрип, который начал гонять зайца по хлеву - среди овец, свиней и кур. Животные орут, куры летают в панике по хлеву.
    Женщина быстро узнала собаку и поняла, что сейчас явится ее хозяин - Сан Саныч, собственной персоной. Она ухватила кол и выскочила на улицу - встретить там своего школьного товарища. Но тут заяц, воспользовавшись суетой, выскочил из хлева и под лай еще и местного подбежавшего пса унесся через огород снова в поле - это была его роковая ошибка. Побеги вдоль по деревне - он бы спасся. А в поле у гончака большие преимущества.
    Я побежал встречать косого в сторону его лежки, а Михаил понесся к скирдам на краю поля. Ну а Сан Саныч, в это время, остался улаживать конфликт со своей одноклассницей. По слуху - по перемещению рева гончака, я понял, что Миша выбрал более правильное направление. Рев Хрипа шел по кромке поля в сторону заснеженных скирд. Еще некоторое время я продолжал слышать рев гончака, но выстрел, а затем другой поставил жирную точку в этой сумасшедшей беготне. Когда я и Сан Саныч подбежали к скирдам, то увидали, как Хрип с глухим урчанием смаковал заячьи "пазанки", а Миша валялся без сил на соломе и перед ним лежал рыжеватый красавец - матерый русачище. Мы как подкошенные повалились рядом, и у нас уже не было сил ни говорить, ни даже обсудить этот необычный "гон". Без слов Сан Саныч вытащил из-за пазухи и протянул нам бутылку еще теплого парного молока - подарок для нас от своей подруги детства, а мы дружно тут же достали свои боевые фляжки...
    Пара зайцев к Рождеству - это, я должен вам сказать, достойно лучших русских традиций по встрече этого большого православного праздника. Многие охотники в это время уже консервируют свои ружья до весны, полностью переключаясь или на подледную рыбалку, или на просиживание в выходные у телевизора и за обеденным столом. Но у охотника всегда есть альтернатива - возможность выбраться на природу, вдохнуть полной грудью морозного лесного воздуха, походить на лыжах, посидеть с друзьями у костерка в лесу и "побарахтаться" в глубоком снегу. Получить большое удовольствие - испытать еще не раз охотничью "госпожу-удачу" до наступления одного из самых лучших в году праздников - "Дня Красной Армии - Дня защитника отечества". Только после этого уже можно "зачехлять" ружья до весны. Ну, как говорится, каждому свое!
"Охота - национальный охотничий журнал"