Олег Пантелеев - охотник, фотограф, сенатор

 О встрече мы с Олегом Пантелеевым - президентом российского Союза фотографов-натуралистов, членом Совета Федерации ФС РФ от Курганской области - договорились минувшей весной на открытии фотофестиваля "Золотая Черепаха". Олег Евгеньевич - бессменный организатор, идейный вдохновитель и неоднократный финалист этой выставки, которую по праву можно назвать одной из самых путешествующих в мире

   Нынешняя "Золотая Черепаха" - уже 6-я по счету. Чем Вы объясняете ее неизменный успех?
    - Думаю, тем, что люди скучают по общению с природой. В отличие от охотников и фотографов-натуралистов большинство жителей городов имеют не много возможностей побывать на природе. А этого им очень не хватает - ведь если на "Золотую Черепаху" в день приходит по 10 тысяч зрителей, это о чем-то говорит? За дверью видишь злые сердитые лица, а в залах выставки все - от детей до стариков - начинают улыбаться, глядя на зверей или птиц. Я рад, что мы можем эту красоту увидеть, запечатлеть на фотографиях и дать возможность другим ей полюбоваться.
    Конечно, это здорово, что в этом году выставка проедет по 25 регионам России. Но хочется, чтобы люди могли посмотреть животных не только на снимках или в зоопарке, но и в открытой природе. Я не люблю снимать в Африке, но бывая там, каждый раз поражаюсь тому, как многое сделано в этом направлении. Скажи в той же Кении кому-нибудь 50 лет назад, что тут будет национальный парк с гостиницей, никто бы не поверил. А сейчас таких парков во многих африканских странах десятки, и они для всех открыты. У нас в России, к сожалению, пока ничего подобного нет, а нужно сделать так, чтобы было. В этом я вижу свою задачу и как человек, и как политик. Надо вносить поправки в законы об охоте, природе, туризме, нужно гораздо больше внимания уделять развитию экотуризма, созданию национальных парков и природных фотостудий.
Большинство охотников - это люди, скажем мягко, взрослые. А что происходит в мире фотоохоты? Много ли молодых имен открывает "Золотая Черепаха"?
    - Ежегодно в фестивале принимают участие свыше 2 тысяч человек, присылающих более 20 тысяч фоторабот. И всегда бывает много новых молодых авторов. Кстати, и на выставку немало детей, подростков приходят с фотоаппаратами. Снимают понравившиеся работы, чтобы потом попробовать повторить, понять, как и что делает талантливый фотохудожник.
    В нашем Союзе фотографов живой природы тоже есть и школьники, и ребята 18-20 лет. Сайт у нас открытый, членские взносы платить не надо. Отношения в Союзе человеческие: нам важно ощущение, что мы вместе и заняты одним делом.
    Но это сейчас, а когда мы только начинали организовывать фотовыставки, конкурсы, фестивали, посвященные живой природе, было много склок, интриг, нелестных публикаций в Интернете, инициированных другими фотографами. Нас с Сергеем Горшковым, к примеру, обвиняли в том, что мы пришли в фотографию из охоты. А почему нет? Кто-то снимает обнаженных девушек в студии - и на здоровье, а мы работаем на том поле, которое знаем и любим.
    Но время все расставило по своим местам. Зрители, приходящие на выставку, понимают, что в наших снимках нет фальшивки, нет обмана, и им совершенно все равно, кто раньше был охотником, а кто нет. И охотники, и фотографы-натуралисты по-настоящему любят природу. И это - главное.
А что для Вас началось раньше - охота или фотография?
    - И то и другое из детства. Фотографией я стал активно заниматься с 8 лет, снимал и на цветную, и на черно-белую пленку, а в студенческие годы фотографией даже подрабатывал - делал для кафе фотообои с березками во всю стену.
    Охотой увлекся благодаря отцу - азартному охотнику. Он родом из Крыма и много мне рассказывал о том, как там, будучи подростком, стрелял перепелок из рогатки, потом зайцев из какого-то ружьишка. Любовь к охоте не раз служила ему добрую службу.
    В войну отец был морским пехотинцем. Их долго держали в Карелии, около Онежского озера, в резерве на случай наступления. Продукты кончились, и отец кормил мясом всю бригаду, стреляя лосей из винтовки СВТ.
    Родственники в военные годы перебрались из Крыма на Урал. Отец после победы поехал туда же, вскоре женился. Время было тяжелое, люди голодали. Семья отца выжила тогда главным образом благодаря тому, что он охотился.
    Отец был очень смекалистый и рукастый, умел работать на разных станках. Ему ничего не стоило сесть на велосипед, проехать 300 км до Екатеринбурга, купить наволочку пороха и привезти домой (там, где он жил, пороха не было). Потом где-нибудь на заводе в Кургане покупал свинец и выливал дробь. У него были всевозможные самодельные дроболейки, пулелейки. Дробь, правда, получалась не совсем круглая, а с хвостиками, но замечательно дичь поражала.
    И меня он с детства к охоте приучал. Первый раз я поехал в 12 лет - весной на ток с "переломкой" Иж-17. До сих пор помню, какой был необычайный восторг, азарт, возбуждение! На следующее утро я проснулся и снова попросился на охоту - так она меня захватила. Но сезон закончился, а я "заболел" всерьез. Еле дождался осени. Тогда меня взяли на загонную охоту на зайца. Это было очень интересно - стрелять зайца на бегу. А вокруг - желтый лес, красота…
Собак держали?
    - Да, у нас были хорошие гончие, смычки отличные. Был интересный смычок - Арфа и Коттон. Очень устойчиво гнали зверя - и лису, и зайца.
    Я с детства полюбил охоту с гончими, когда идешь один, спокойно осматриваешься, ищешь хороший перешеек... За день, бывало, по 40 км проходил. Если охота была успешной, то и собаки вместе со мной радовались. А вот если промах… До сих пор помню, как Арфа после моего промаха пробегала мимо, загоняя зайца на второй круг, и бросала исподлобья укоризненный пренебрежительный взгляд: "Эх ты, мазила!" И я начинал испытывать неловкость: собаки привели зайца на верный выстрел, а я его проспал, прозевал, промазал, и им снова надо по тому же зайцу работать!
    Потом в охоте у меня был большой перерыв, а где-то на рубеже веков пошел подъем. Тогда появился ваш журнал, и он для меня стал в определенной степени руководством в мире современного оружия - я оттуда, скажу без лишнего кокетства, получал всю нужную и полезную информацию по калибрам, патронам, маркам оружия и т. д. Освоил современную охоту - с мощным хорошим оружием. Охоты были самые разные - и утки, и гуси, и зайцы, и волки, и рыси, и лоси, и косули и т. д. Был активным трофейщиком. До сих пор занимаю первые места в Книге рекордов московского клуба "Сафари" и SCI - у меня золотая медаль и первое место по пятнистому оленю, которого добыл в Суздальском ГЛОХе.
    И на коллективные охоты ездил, хотя предпочтение отдавал индивидуальным. Но, если честно, охотником был неправильным - всегда жалел зверей. Охоту ценил не "мясную", а красивую - когда делаешь один выстрел, но качественный.
    В охоте меня всегда привлекали единение с природой, поиск и выслеживание зверя, словом, все - до момента выстрела. Начав фотографировать животных, я довольно быстро понял, что фотосъемка дает мне удовольствие охоты без негативных эмоций по поводу выстрела. Фотоаппарат в итоге полностью заменил мне ружье.
Совмещать не пробовали?
    - Поначалу пытался, но быстро понял, что не получается. Мне хотелось, к примеру, снять оленя, найти ракурс красивый, но для этого нужно, чтобы глаза были в глаза, а с вышки я смотрю на него сверху вниз. Значит, нужно к организации съемки подходить совсем иначе: придумывать другое укрытие или выезжать в угодья с человеком, которого звери не боятся, заходить в стадо, пока оно кормится, и оставаться с ним на дневку.
    "Добыть" трофей в виде кадра - это еще более трудное и азартное занятие, чем просто охота. В отличие от охоты для кадра нужно минимальное расстояние до зверя. Значит, ты думаешь, как его подманить или как установить камеру так, чтобы можно было работать с дистанционным управлением. Я еще и радиолюбитель, автор нескольких изобретений в области портативной передачи радиосигнала, так что мне в удовольствие самому придумывать и мастерить системы для такой дистанционной съемки.
Скептики говорят, что это уже не то - мол, щелкнуть с расстояния может любой.
    - Взять кисточку и краски и начать рисовать тоже ведь может каждый, но не у всех при этом получаются красивые картины, правда?
    Дистанционная съемка вовсе не означает, что ты механически жмешь на кнопку. Сначала нужно камеру установить так, чтобы зверь, выйдя, попал в кадр. Потом нужно его дождаться и поймать свет. Наверное, обращали внимание, как иногда вдруг свет меняется и все вокруг преображается: небо становится особенно красивым, вода в озере играет по-другому, силуэты деревьев четче вырисовываются. А через несколько мгновений все проходит. Надо поймать этот момент, причем так, чтобы в кадре при этом оказался зверь, и все совместилось - и дальний план и передний. Если хочешь снять животное - это можно сделать или ранним утром, или вечером, или ночью, когда он активен. День для фотографов - пропащее время, потому что свет жесткий, плохой. Даже в пасмурный день краски появляются только вечером.
Охотничьи навыки в природной съемке помогают?
    - Не то слово - без них в принципе не обойдешься. Фотографам-анималистам необходимы биологические знания: нужно понимать поведение животного и успевать оказываться в нужное время в нужном месте.
    На выставке "Золотая Черепаха" в этом году была фантастическая работа Сергея Горшкова "Турухтаны", хотя человек не сведущий может сказать "Ну птички. Что тут особенного?" А дело в том, что турухтан - очень трудный для съемки объект. У него нет постоянного тока - то он здесь, то где-то в 100 метрах или километре, так что подойти и снять птиц на току крайне сложно. Сергею это удалось.
    Я серьезно снимаю только в России. Фото, сделанные за рубежом, нигде не выставляю, потому что там фотографирую то же, что все туристы, ну, может быть, чуть лучше. Я не знаю поведения живущих там зверей и потому не сделаю хороший снимок. Могу сфотографировать орлана в Астрахани, но не кондора в ущельях в Южной Америке. Я четыре утра посвятил съемке этих кондоров, но ни один кадр не считаю удачным.
    Я хорошо понимаю и очень люблю нашу весеннюю охоту: лес только просыпается, заря красивая, первые звуки слышны - сначала филин кричит, потом журавли на болоте, хохот куропача, тетерева чуфыркают, а ты тихонько идешь на ток… Я и сейчас каждый год во второй половине апреля обязательно еду на ток - тетеревиный или глухариный. Готовиться к этой съемке начинаю с осени. Прошу егерей, чтобы траву выкосили: стрелять через нее можно, а вот фотографировать уже нельзя. Еще люблю снимать бурого медведя, рысь, всевозможных оленей, косулю.
А волки? Думаю, многие наши читатели помнят Вашу замечательную волчью серию.
    - Волков я много лет снимал на границе Тверской и Новгородской областей. Там француженка из Страсбурга Летисия Браун проводила исследования, собирая материал для докторской диссертации. Они были основаны на импритинге, т. е. запечатлении с раннего возраста объекта, находящегося рядом. Это настолько сильный фактор в нервной системе животного, что он остается на всю жизнь.
    Летисия жила с волками с их раннего возраста. Ей помогал Владимир Бологов, сын известного ученого-волчатника. Но при этом Володя был для зверей чужаком, которого они боялись, а Летисия своей. Она уходила вместе со стаей в лес, жила с ними по несколько дней. Мне с трудом удалось уговорить Летисию поработать вместе. Я затаивался в укрытии, а она проводила волков мимо так, чтобы они меня не обнаружили и не испытали стресс от встречи с человеком.
    В этом году мы с Бологовым хотим продолжить эксперимент в Карелии, на разных островах, с рысью и росомахой. Его можно считать предпосылкой к созданию новых природных фотостудий.
Такие студии в России уже есть?
    - Первую сделал фотограф Валерий Мосейкин на озере Маныч на базе охотничьего хозяйства. Когда закрыта охота, туда можно приехать на съемки. И вот что любопытно: за то время, что работали фотографы, было задержано более 200 браконьеров. Местные жители приспособились в конце мая - начале июня, в период массового гнездовья, собирать яйца птиц на корм для свиней. Эту практику благодаря фотографам удалось пресечь.
    Но, конечно, одной природной фотостудии для России недостаточно. Карелия тоже может стать очень привлекательным регионом. В соседней с ней Финляндии таких студий несколько. Я был там в марте на фестивале природной фотографии, проводил двухдневный мастер-класс. Мы много разговаривали с Ласси Раутиайненом - президентом Союза фотографов Финляндии. У него хороший опыт создания природных фотостудий по волку, росомахе, медведю, глухарю. Все они расположены на границе с Карелией, так что большинство объектов съемки - это звери и птицы, приходящие с территории России, такие "нелегальные эмигранты".
    Эти фотостудии отлично оборудованы, возможности для съемки там колоссальные. Работа сезонная: и в Финляндии, и в Норвегии 15 августа студии закрываются. Фотографы уезжают, а их место занимают охотники. Все нормально совмещается. Спрашиваю: "Не боитесь, что зверя выбьют? Он кажется таким доступным, подходит близко". Отвечают: "Это он для фотографа доступный. А как только начнется охота, ближе, чем на 300-400 метров, к скраду не подойдет".
А Курганская область, которую Вы представляете в Совете Федерации, в этом плане перспективна?
    - Конечно, ведь зверя там очень много. Этот регион и с точки зрения трофейной охоты не просто интересный, а показательный. И тут большое спасибо надо сказать Владимиру Останину, благодаря которому была реализована программа "Сибирская косуля". За 8 лет численность косули удалось поднять более чем в тридцать раз - с 3 тысяч до 100 (!). Подобрали корма, наладили охрану, организовали иностранный охотничий туризм. В итоге вся трофейная книга московского клуба "Сафари" по косуле - наша. И в Книге рекордов SCI первые 20 мест - это косули, добытые в Курганской области. Да, сибирская косуля есть и на Алтае, и в Забайкалье, но едут трофейные охотники чаще к нам - и ближе, и результат гарантирован, и качество трофеев очень высокое.
    Нам повезло и с губернатором. Олег Богомолов природоохранным проблемам уделяет очень много внимания. К сожалению, как это нередко бывает в России, умные решения, принимаемые "наверху", не всегда адекватно воспринимаются теми ответственными за их воплощение в жизнь лицами, которые находятся "внизу".
    Охотничья отрасль в регионе продолжает развиваться. Сегодня в Курганской области довольно много охотхозяйств. Там хорошая охота не только на косулю, но и на водоплавающую дичь, и на токах. Я, пожалуй, не знаю другого места в России, где на тетеревином току может быть порядка 100 птиц.
    И очень хочу решить вопрос о создании там природных фотостудий, чтобы не только охотники приезжали, но и фотографы. Охотничий и фототуризм способствуют строительству дорог, гостиниц, пунктов питания и т. д. Но пока их развитие наталкивается на жесткое сопротивление тех, кто отвечает за инспекцию угодий. В лесу вы становитесь очень привлекательной добычей для инспектора, даже если приехали не с ружьем, а с камерой. Свидетелей нет, а какое-то якобы имевшее место нарушение всегда можно найти, чтобы попробовать с вас что-то получить.
    Я проехал за рулем всю Скандинавию, снимал, в том числе, на частных территориях и в охотугодьях и ни разу не видел никаких охотинспекторов. А у нас всегда и рацию с собой вожу, и стараюсь предупредить органы власти, что буду снимать в определенном месте. Делаю это для некоторой подстраховки, чтобы не оказаться один на один с опасными людьми. При этом имею в виду не сбежавших зэков, а, наоборот, персон, наделенных определенными властными полномочиями. Да, у меня как у члена Совета Федерации есть иммунитет, но в нашем глухом лесу этот иммунитет ни от чего не спасает.
    Конечно, система экологической охраны необходима, но она должна быть построена не на принципах вымогательства. Инспекторов нужно готовить, отбирать, проверять их психическое здоровье. Все это требует законодательного подкрепления.
    Нам надо понять, наконец, что охотхозяйство - это бизнес, и кошмарить его нельзя. Я убежден, что для многих наших охотничьих хозяйств и экологический туризм, и природные фотостудии могут быть неплохим источником дополнительного дохода. Да и состоятельным людям, умеющим считать деньги, идея может понравиться - держать охотхозяйство в качестве дорогостоящей игрушки не очень интересно; лучше развивать это как бизнес.
    Такое сочетание - охота, рыбалка, экологический туризм - есть сейчас, к примеру, в Суздальском ГЛОХе. Люди приезжают посмотреть старинный город, отдохнуть на природе, погулять, порыбачить, пофотографировать.
Есть съемка любительская, доступная многим людям. Есть серьезная фотоохота - дело не менее затратное, чем охота трофейная.
    - И охота, и фотоохота могут быть разными по вложениям. Да, мы не берем трофей и не платим за него. Но для нормальной работы фотографу-анималисту тоже нужно сопровождение и какая-то инфраструктура - отсюда и цены высокие. У того же Ласси в Финляндии есть гостиница, шведский стол, баня. Фотографы, к примеру, приехали в 4 вечера, пообедали, заправили термосы кофе, сделали бутерброды и отправились по засидкам. Там ночью перекусили, поспали. На рассвете поснимали. Позавтракали, попарились в бане. Кто-то уехал, кто-то остался работать дальше.
    Что же касается оснащения, то аппаратура для съемки, как и оружие для охоты, может быть разной. Поначалу я купил несколько дорогих камер, серьезных больших светосильных объективов. В последнее время ориентируюсь на более мобильные устройства, ведь фотоаппарат всегда должен был под рукой, чтобы не пропустить мгновение. Сейчас появилась очень доступная по цене техника, в т. ч. объективы - компактные, со стабилизацией и дающие серьезное 10-кратное приближение. Я уже давно не гонюсь за пикселями, считая, что гораздо важнее скорость съемки. На охоте скорострельность не нужна - лучше сделать один красивый точный выстрел, а для фотоохоты она необходима.
    Между охотой и фотоохотой и общего много, и различий немало. Тут каждый выбирает для себя. Я свой выбор сделал, но при этом никого не призываю бросить оружие и переквалифицироваться в фотографы. С кем-то это, наверное, произойдет, но и у охоты меньше поклонников не станет, потому что это настоящая мужская страсть.
Основной инстинкт

Наталья Кучеренко